BNHA-правда - 27

[Замдежурного]

Boku no Hero Academia — однажды мы станем героями!
Мы уже в процессе становления!
Да-да, не сомневайтесь!
Верьте в нас!
И подождите.

P.S.

Если мы на дне — не волнуйтесь. Мы не тонем, мы занимаемся дайвингом.

До поступления в UA

Тред My Hero Academia (Boku no Hero Academia). Кто читает? Давайте обсудим.
И как думаете, аниме будет?
Еще заметил: очень часто кроссоверят с Ванпанчменом.

Официальные страницы:
твиттер Хорикоши | оф. сайт аниме | оф. твиттер аниме
Манга: спойлеры | еще спойлеры | marumaru (кор.)
mangafox (англ.) | mangastream (англ.) | mangareader(англ.) | fallen angels (англ.)
быстроперевод (рус.) | readmanga (рус.)
Аниме: download | 1 сезон, 2 сезон, OVA | Wiki (eng)

Главсоо || Обзоры || Рисовалка || Архив дежуркотворчества
Недельки || Мини-фест в честь Дня Знаний || Quiz || ЗФБ-2017
Битва между злодеями и героями || Фест однострочников || Кинк фест || BNHA fest

Предыдущие треды: 1, 2, 3,

...

4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26.

Вопрос: Что ты хочешь, бнха-анон?

1. фидбека		15	(7.46%)
2. макси по отп		31	(15.42%)
3. хоть что-то по отп		31	(15.42%)
4. побольше фичков		25	(12.44%)
5. чтобы Эри спасли		6	(2.99%)
6. чтобы Всесильный не умирал		27	(13.43%)
7. пейринговые сообщества на дайри		12	(5.97%)
8. чтобы аноны в треде не ссорились		20	(9.95%)
9. писать по 5к в день и быть довольным результатом		28	(13.93%)
10. чтобы все придумывали голосовалки, а не отмалчивались		6	(2.99%)
Всего:		201 Всего проголосовало: 55

@темы: BNHA-правда

Comments

[Гость]

Часть 7

— Мне сказали, что здесь можно найти Риоту Хирано. Он тут?

Хирано наградил его уничтожающим взглядом и посмотрел на трехглазого охранника.

— Вы что, тупые? Я вам ясно сказал: никого не впускать! — рявкнул он. — Так какого черта, а? Вышвырните этого кретина!

Шинсо скрипнул зубами: нет, так дело не пойдет, раз ответили не ему, то причуда не сработает — дурацкие условности.

— Да я всего на несколько слов, чего сразу вышвыривать? Уделите мне пару минут? — предпринял он ещё одну попытку.

— Я башку тебе сейчас оторву, понял? — Хирано угрожающе оскалился.

А вот это уже было то, что нужно. Шинсо тихонько прищелкнул пальцами в кармане: четвертый.

— Пойдем поговорим, — сказал он Хирано, и тот послушно поднялся из-за стола.

— Эй, ты чего? — молчавший до этого светловолосый коротышка схватил его за рукав пиджака. — Ты в своем уме?

— Если хотите, можете пойти с нами, — ухмыляясь, предложил Шинсо.

В идеале он надеялся постепенно заговорить зубы всем присутствующим, а потом просто выведать нужную ему информацию и вызывать полицию. Это позволило бы обойтись без боя и значительно сэкономило ему время.

Вот только беда в том, что редко все идет так, как хочется.

— Ты меня слышишь, эй, Хирано? — напряженно повторил коротышка. — Имаи? — он повернулся к синекожему.

«Жертв» Шинсо обычно выдавал пустой взгляд и отсутствующее выражение лица: один человек не так бросался в глаза, но когда их было двое или трое рядом...

— Да это же Пугало! — осклабился коротышка. — Парни, не отвечайте ему! Не говорите с ним вообще, иначе он захватит и вас!

Шинсо поморщился: вот поэтому он и носил маску с капюшоном и старался поменьше светить лицом. Его причуда давала огромное преимущество, когда о ней не знали, и представляла собой грозное оружие против неподготовленных противников. Но если они каким-то образом догадывались, то все преимущество сходило на нет: разговорить противника в бою становилось очень трудно.

— Какой умный: раз ростом не вышел, решил развивать мозги? Оно и верно, надо же чем-то хвастаться, — съязвил он, надеясь, что коротышка машинально огрызнется, но тот смолчал. — И у меня вообще-то имя есть. А тебя как звать?

Представиться тот не соизволил, а Шинсо пришлось уклоняться от сгустка кислоты. Штукатурка на стене зашипела, а декоративное покрытие съежилось.

Что ж, решить все мирно не вышло, но так даже лучше.

Несчастный бар они разгромили целиком и полностью. Шинсо подчинял себе головорезов, стравливал их друг с другом, уклонялся от летящих в него ножей и металлических игл, бил кастетами под дых и в челюсть и получал от всего этого невероятное удовольствие. Когда слишком долго держишься вдали от настоящих действий, то забываешь, что у тебя есть тело, которое может не только думать, но ещё и сражаться. Что ты состоишь из плоти и крови — живой, горячей, жаждущей движения. Конечно, он тренировался, но это и близко не то по сравнению с настоящим боем.

Иногда Шинсо даже радовался, что его причуда не физическая: в отсутствии каких-либо боевых способностей он был вынужден обратиться к развитию собственного тела. А потому в небольших замкнутых пространствах порой превосходил противников на голову — те становились неповоротливыми и неуклюжими, им приходилось сдерживаться, чтобы причудой случайно не обрушить потолок на самих себя. А Шинсо двигался ловко, свободно, прекрасно контролируя свои движения, и ощущал себя кукольником, который танцует вместе со своими марионетками. Времена, когда его причуду можно было стряхнуть одним толчком, давно прошли, теперь его жертве пришлось бы что-нибудь себе сломать или, например, всадить нож в бедро — не меньше. Контролировать других и драться самому было тяжело и требовало невероятной концентрации, но Шинсо и с этим справлялся.

В такие моменты он отчетливо понимал, какой долгий путь прошел от обиженного на весь мир мальчишки из средней школы до героя Шинсо Хитоши, которому прозвище дали запуганные злодеи. Жаль только, что полиция и все остальные подхватили его и использовали далеко не в лестном значении.

За короткий бой Шинсо обзавелся прожжённой дырой на рукаве, ссадиной на лбу, с которой по лицу стекала кровь, целой россыпью синяков и чувством морального удовлетворения. В воздухе витал острый запах спиртного из разбитых бутылок, пахло жженым пластиком и подпаленной тканью. На полу блестели осколки, а между перевернутых столов и стульев без сознания лежали восемь человек. Кого-то Шинсо отрубил причудой, кого-то — метким ударом, а кого-то отключили собственные же товарищи по его приказу. И теперь он восседал как победитель на чудом уцелевшей барной стойке.

Стиснув зубы, Шинсо вытащил из плеча глубоко засевшую иглу — оставалось надеяться, что она не отравлена — и перевел взгляд на Хирано. Тот стоял посреди бара и с бессмысленным выражением лица смотрел в стенку. Его Шинсо держал подальше от драки, боясь утратить контроль, а потому на его светло-сером костюме не было ни пятнышка.

— Ну что, Хирано, теперь-то поговорим? — хмыкнул Шинсо, утирая с лица кровь.

И все-таки его причуда была прелестна: Хирано слыл жестоким чудовищем, начинавшим где-то на подпольных боях. В грубой силе он превосходил Шинсо троекратно — не только он, а вообще большинство злодеев. Они обращали врагов в камень, плавили руками металл, испускали электрические разряды и перемещались с нечеловеческой скоростью. И все они становились кроткими ягнятами, стоило им только раскрыть рот и ответить Шинсо. Вот и сейчас страшный и опасный Хирано выложил ему все, что он хотел знать.

Существовали десятки причины, по которым Шинсо порой ненавидел свою причуду — без неё его жизнь однозначно была бы проще, отношения с окружающими лучше и, возможно, геройская карьера сложилась бы иначе. Но бывали моменты, когда он своей причудой наслаждался и благодарил судьбу за то, что ему достались именно такие способности.

Полученная информация нисколько не обрадовала Шинсо, но он был доволен: теперь он знал и место, и время, и откуда повезут взрывчатку — все знал. Оставалось решить, что с этой информацией делать. Перед тем как идти сюда, он позвонил Мидории и сказал, куда и зачем собирается. Тот пожелал удачи, попросил быть осторожнее и после сразу же отзвониться ему. Было уже за полночь, и Шинсо размышлял, могут ли подождать сведения хотя бы до утра. И в конце концов решил: не могут.

Трубку Мидория взял почти сразу, как будто только и ждал его звонка. И первое, что он спросил было:

— Ты как? В порядке?

— В полном.

— Ранен?

Шинсо посмотрел на плечо, из которого вытащил иглу: по рукаву расползлось пятно крови, и она уже начала засыхать. Рука ныла, но слушалась, так что ранением это было не назвать — синяки и ссадины вовсе не в счет.

— Разве что поцарапан, — хмыкнул он. — Ты спишь?

— Нет, ждал, когда позвонишь.

— Ну здорово. А если бы я только к утру управился?

— Тогда бы мне пришлось подождать немного подольше, — невозмутимо отозвался Мидория. — Ну как, узнал что?

— Все узнал, и тебе это не понравится. Теракт будет — они планируют взорвать торговый центр «Ракушка» послезавтра. В три часа дня. Козел Хирано уже скомандовал «Корсарам» готовиться.

В трубке замолчали. «Ракушка» — это куча магазинов, кафе и кинотеатр наверху. Каждый день там собирались семьи с детьми, компании подростков, уплетающие фастфуд за обе щеки, парочки, решившие сходить на очередной фильм. Большое здание со стеклянными фасадами — устроить там взрыв непростая задача, но «Корсары» явно не мелочились, и взрывчатка у них была убойная.

— Послезавтра воскресенье — там будет много людей, — тихо произнес Мидория.

— Точно. Видимо, они хотят, чтобы на презентации их товара присутствовало как можно больше гостей, — процедил Шинсо. — Циничные ублюдки.

— Мы их остановим.

— Само собой. С Хирано и его кликой я разобрался — договорю с тобой и позвоню в полицию, пусть их забирают. Теперь нужно изъять взрывчатку и не допустить производство новой. У «Корсаров» есть склад, где все это хранится — нужно его накрыть и повязать всех, кто там будет.

— Всего один склад?

— По счастью да: они ещё не успели произвести слишком много взрывчатки. В качестве источника используют одного из своих, который выделяет что-то вроде гексогена, но ещё мощнее. Ума не приложу, как они это вещество стабилизируют, чтобы оно не взрывалось от каждого чиха, но это и неважно.

— Хорошо, скажи мне адрес — я отправляюсь туда.

Почему-то Шинсо подозревал, что так и будет: Мидория отличался тягой к самоубийственным и опасным миссиям ещё с академии, и не было ни одной причины, почему это должно было поменяться.

— Один?! Ты спятил что ли? Там целая база преступников! — в сердцах воскликнул он.

— Все будет нормально, не переживай, — по голосу было слышно, что Мидория улыбается, но Шинсо было не до улыбок.

— Послушай, ты, конечно, герой номер один и все такое, но не бессмертный же!

От досады он ударил кастетом по барной стойке. На её темном лакированном дереве осталась вмятина, а Шинсо смотрел на неё и думал, что уже знает, чем закончится их разговор. Он скажет адрес и не сумеет отговорить Мидорию — о чем вообще речь, тот в вопросах героики из покладистого и добродушного парня превращался в упертого барана. На самом деле Шинсо это в нем нравилось — ему нравилось в нем все, а потому отправлять его на верную смерть было больно.

— Я похож на дурака? — терпеливым тоном произнес Мидория.

— На дурака — нет, а вот на суицидника — очень даже.

— Да с чего бы?

— Вспомни, как ты ломал сам себе пальцы на арене, а потом ломал ещё раз уже сломанные, — усмехнулся Шинсо. — Прости, но в твою сознательность и осторожность как-то не верится.

— Переломы пальцев в прошлом, клянусь! — Мидория засмеялся, но тут же его смех стих, и голос приобрел прохладно-деловитый тон. — Шинсо, я доберусь до места, оценю обстановку и, если пойму, что один не справлюсь, то мне хватит ума не лезть туда самому. А ещё — время дорого. Как только «Корсары» узнают, что ты разделался с их верхушкой, то вряд ли будут сидеть сложа руки. Что, если они переправят взрывчатку на другой объект? Что, если изменят место теракта и время?

[Гость]

Часть 8

— До утра они не узнают.

— Ты ведь вызовешь полицию, а у «Корсаров» вполне могут быть там свои информаторы.

Кое-что в Мидории все же изменилось: он стал менее доверчивым. Может, конечно, он всегда таким был, просто Шинсо этого не замечал и запомнил его простодушным и открытым мальчишкой. Он был уверен, что наивность его погубит, но, кажется, её Мидория утратил.

Значит, его погубит все-таки навязчивое желание рисковать своей шеей.

— А я-то думал, что ты оптимист.

— Просто предполагаю худшее, — с грустью ответил Мидория. — И не то чтобы мне это нравилось. В любом случае, скажи, пожалуйста, адрес склада и разбирайся со своими делами. Ты и так уже достаточно сделал — позволь мне закончить.

— Отправлю в сообщении, — сдался Шинсо. — И… И будь осторожен, хорошо?

— Конечно.

Сейчас самое время было сказать, что Шинсо его любит и не хочет никуда отпускать — как в дурацкой мелодраме, где томная девица, провожая своего возлюбленного, бросается ему на грудь и просить не уходить, ведь они могут больше и не увидеться. Нужно было выдать пылкое признание и напутственную речь, но Шинсо, конечно, не стал: он — не томная девица, да и они не в мелодраме.

— Позвони как закончишь, — только и добавил он.

В конце концов, раз сам Мидория ждал его звонка и не шел спать, то и Шинсо подождет.

***

Попрощавшись с Мидорией, Шинсо вызвонил дежурных, чтобы они прислали машину и забрали Хирано с дружками. Те приехали минут через пятнадцать, и все это время Шинсо сидел на барной стойке и пустым взглядом шарил по опаленным стенам и перевернутым столам. На душе у него было неспокойно, по телу разливалась усталость, и хотелось распластаться на полу прямо среди осколков и пятен крови. Но он бы все равно не уснул даже окажись в собственной постели — не мог перестать думать о Мидории и о том, что нужно было его удержать любой ценой. Что, если его там убьют? Что, если сильно ранят? Конечно, у Мидории за плечами было множество операций по спасению людей, по ликвидации злодеев, по освобождению заложников — все это было ему под силу, наверняка даже склад со взрывчаткой он способен штурмовать в одиночку. Вот только... Вот только он все равно оставался просто человеком — живым и смертным. И вдруг смерть его найдет именно сегодня?

Шинсо окинул взглядом лежащие тела: он мысленно упрекал Мидорию в том, что тот — сорвиголова, словно сам был адекватнее его. Вломился на бандитское сборище, рассчитывая едва ли не на чистую удачу, и чудом не получил плевок кислоты в голову или стальную иглу в сердце. Ему ли рассуждать об осторожности и благоразумии.

И все же от беспокойства и сомнений Шинсо был мрачный как грозовая туча — настолько, что досталось молодому полицейскому, который первым вошел в бар. Он оглядел разгромленное помещение, валяющихся без сознания преступников и нерешительно уставился на Шинсо. И пялился так, пока тот не рявкнул с вызовом:

— Ну что?

Полицейский вздрогнул, опустил взгляд и пробормотал:

— Подпишите?.. Что вы передали нам на руки и все такое, — замялся он и помахал папкой бумаг.

Парень явно был новенький — на вид младше Шинсо, весь нервный, испуганный. Срываться на нем — совсем непрофессионально и глупо, может, он вообще первый раз на ночном дежурстве, кто знает. Поэтому Шинсо взял себя в руки, глубоко вздохнул и ответил уже спокойным тоном:

— Да, конечно, давай сюда.

Приехавшие вместе с полицией медики перевязали ему руку, обработали ссадины и велели поберечься. В их голосе звучало безграничное терпение и вместе с тем абсолютная безнадежность: так маленьких детей просят не лезть больше на дерево, зная, что они все равно полезут. Видимо, привыкли лечить героев, которые пропускали мимо ушей все врачебные рекомендации и вновь лезли на рожон. Некстати Шинсо снова подумал о Мидории — интересно, он уже добрался до места? Приступил к заданию? Много ли ему времени потребуется?

Всю дорогу до управления Шинсо с тревогой поглядывал на экран телефона в ожидании звонка. Он сидел на заднем сидении машины вместе с тем нервным полицейским и молчал. Мимо за окном проплывал ночной город, состоящий огней и ярких красок. На главных улицах было полно народу, и с визгом проносились мотоциклы, но стоило свернуть на улицу поуже, как все сразу стихало, исчезал свет неона, а прохожих становилось все меньше и меньше. Шинсо смотрел то в окно, то в телефон, и сжимал одной рукой стеклянный бок бутылки виски — маленький трофей из бара, который чудом уцелел после драки и который он нагло стащил. Решил, что если Мидорию на складе прикончат, то он напьется с горя; а если все пройдет хорошо — радостно отпразднует.

— Вы… Вы хорошо потрудились, — вдруг выдал сидящий рядом полицейский.

У него был такой вид, словно он очень долго собирался с силами, чтобы это сказать. При этом глаза он прятал и смотрел на свои бумаги в руках.

— Спасибо, — озадаченно отозвался Шинсо. Не то чтобы прежде он никогда не слышал благодарности и одобрения, но для него каждый раз был как первый — вдвойне удивительно, что это говорил полицейский.

Сегодня точно была выдающаяся ночь.

Оказавшись в управлении, Шинсо поднялся к себе. Его кабинет без противного Учиды выглядел намного лучше — никто не мозолил глаза, не бросал презрительно-обвиняющие взгляды и не хлопал дверью каждый раз, когда выходил. Здесь было тихо, темно и так привычно, что Шинсо вдруг почувствовал себя как дома: в конце концов, именно здесь он проводил большую часть своей жизни. В ближайшее время ему предстояла куча бумажной работы: отчеты, допросы задержанных, протоколы, заключения — когда ловишь целую банду, ещё долго зачищаешь все хвосты, обрываешь ниточки и устраняешь последних преступников. Шинсо сравнивал это с курсом реабилитации после болезни.

Но это все потом, позже — сейчас он мог немного отдохнуть.

Свет он включать не стал: убрал трофейный виски в стол, упал в кресло и прикрыл глаза. Тело как будто специально выжидало именно этого момента, чтобы разом начать болеть: рука заныла с новой силой, в висках застучало, уставшие мышцы налились тяжестью. Шинсо казалось, будто по нему проехался грузовик — не хотелось не то что шевелиться, даже дышать было утомительно.

Сложно сказать, сколько он просидел в темноте без движения — в какой-то момент Шинсо даже задремал и потому вздрогнул, когда в полной тишине зазвонил телефон. На экране высветилось «Мидория Изуку».

— Ты жив? — первым делом спросил Шинсо и тут же отругал себя за дурацкий вопрос: конечно жив, если сам звонит.

— Как видишь, — весело отозвался Мидория в трубку.

— Все нормально?

— Нормально, нормально, не кричи так.

Шинсо и сам не заметил, как повысил голос. Не заметил, что вцепился одной рукой в край стола и что пластик телефона потрескивает в его пальцах. Волнение, в котором он пребывал всю ночь, вдруг резко взвилось до своего максимума и спало. Мидория жив, скорее всего более-менее здоров, раз веселится, а ситуация со складом под контролем.

Кажется, все было хорошо.

— Как прошло? — поинтересовался он уже тише.

— Проще, чем могло бы. Из-за риска подорвать взрывчатку им приходилось, гм, осторожничать. Мне тоже, впрочем, но я оказался... Успешнее.

— Все-таки полез один, да?

— Не совсем. Я связался с ближайшим геройским офисом на всякий случай, и они успели как раз вовремя: отловили тех, кто пытался сбежать. Теперь помогают полиции перевезти задержанных и взрывчатку.

Иными словами, Мидория все равно основную работу сделал сам, и, наверное, в офис позвонил только для вида и исключительно, чтобы Шинсо его не в чем было упрекнуть — с него бы сталось. С другой стороны, то, что он выполнял такие задания в одиночку не могло не восхищать. Мало кто мог эффективно сражаться с противниками, которые многократно превосходят числом. Шинсо мог, потому что обычно набирал себе на месте маленькую послушную армию, которая сражалась за него. А Мидория побеждал всех только своими силами — невероятно.

— А ты сам?

— Сижу в машине скорой помощи со льдом на щеке и подвернутой штаниной, — засмеялся Мидория. — Мне зашили бровь и строго велели хотя бы пятнадцать минут никуда не бежать и не спасать мир. У медиков иногда такой сварливый тон, когда они приезжают — замечал? Как будто мы только и делаем, что калечимся.

— А что, нет? — усмехнулся Шинсо, разглядывая собственную руку. — Честно говоря, — добавил он со вздохом, — как-то даже не верится, что тебя там не убили или хотя бы не отправили в реанимацию.

— Ты меня немного недооцениваешь: я все-таки герой номер один. И не за красивые глаза.

Такие вещи нужно говорить гордо, выпятив грудь и сияя улыбкой, но Мидория говорил так, словно ему было стыдно, что он лучше всех, и извинялся за это. В его голосе звучало смущение, и это было так… Очаровательно. Он — сильнейший среди героев, но сквозь всю его мускулатуру, репутацию и достижения нет-нет, а проглядывал невысокий мальчишка, который дотошно записывал за преподавателями каждое слово и не хотел лишний раз отвечать перед аудиторией.

— И за них тоже, — машинально ляпнул Шинсо и тут зажал рот ладонью.

В трубке на мгновение замолчали, и разговоре возникла пауза.

— Э-э-э… Спасибо? — последовал нерешительный ответ.

[Гость]

Часть 9

Если бы экран телефона мог краснеть, то у Шинсо он бы стал алым — он буквально чувствовал, как Мидория заливается краской. Чувствовал и проклинал себя за неосторожность: надо же было такое сказать! С другой стороны, если сейчас начнет оправдываться и отпираться, то сделает только хуже — пускай уж лучше Мидория расценит это как шуточный комплемент.

— А я в своем кабинете сижу, — проговорил он, резко меняя тему. — И я стащил из бара бутылку виски — все равно Хирано ещё долго выпивки не видать.

— Это же почти воровство, — со смешком упрекнул его Мидория.

— Я знаю, поэтому смотри, какой я сознательный: сразу сдал себя в полицию — могу даже сам на себя заявление написать.

— Так ты там пьешь что ли?

— Конечно, нет. Но хочу предложить тебе. Может, отпразднуем? Как-никак мы сегодня стольким людям жизнь спасли.

— Это же наша работа.

— И мы сделали её хорошо. Разве не можем немного порадоваться?

Порадоваться Шинсо хотел — хотя бы потому что не так часто ему это удавалось и потому что радость от законченного дела разделить было не с кем. Полицейские иногда собирались шумными компания в барах, отмечая чей-нибудь день рождения или просто так, но Шинсо с собой не звали, да он бы и не пошел — ощущать себя изгоем не хотелось. Поэтому все свои успехи в работе он праздновал одинаково: приходил домой, падал на кровать и спал до тех пор, пока старый будильник не начинал пищать.

Порой Шинсо преследовало ощущение, что он лишен какой-то части жизни: яркой, веселой, возможно, утомительной, но по-своему захватывающей. От этого было тошно, и потому он очень боялся, что Мидория сейчас возьмет и откажется. Но тот вдруг хмыкнул в трубку и сказал:

— Открой окно, не хочу через холл идти, — и отключился, не прощаясь.

Шинсо бросился к окну едва ли не бегом, смахнув со стола подставку для карандашей: они посыпались на пол и покатились в разные стороны, но собирать их было некогда. Мидория с его скоростью вполне мог примчаться и за минуту.

Из распахнутого окна повеяло ночной прохладой, город зазвучал громче, а Шинсо принялся вглядываться в соседние крыши, надеясь уловить знакомый силуэт. Впрочем, ему это не удалось — когда Мидория, сгруппировавшись, вдруг запрыгнул к нему в кабинет, то едва не врезался в Шинсо, который от неожиданности инстинктивно отскочил в сторону.

— Ну и темно тут у тебя! — первым делом воскликнул Мидория. — Чего без света-то сидишь?

— Мне так больше нравится, — Шинсо пожал плечами. — Тебя медики отпустили что ли?

Мидория смущенно потер шею, а потом признался с улыбкой:

— Я просто сбежал, — его взгляд остановился на перебинтованной руке Шинсо, и лицо тут же помрачнело. — А говорил, что не ранен.

— Да это мелочи. На себя лучше бы посмотрел.

От Мидории пахло пылью, потом, антисептиком и кровью. У него действительно была зашита правая бровь, а под ней скула покраснела и припухла — в одной руке он все ещё держал пакетик со льдом. Зеленый костюм местами был порван, мелкие порезы уже запеклись тонкой коркой, зато на бедре темнело внушительное пятно. При этом всем Мидория был бодрый, радостный и только что не светился от энергии.

— Ты ко мне с больной ногой прискакал? В своем уме?

— Что? — растерянно переспросил Мидория. — А, это? — он ткнул в кровавое пятно. — Это не моя, не переживай. У меня в основном ссадины и небольшие ранки, ещё там ожог… — он осекся и замолчал.

На его темных волосах осела цементная крошка, а сам он весь выглядел таким изодранным и довольным, что Шинсо невольно улыбнулся: хотелось сказать что-то теплое, похвалить за проделанную работу, отчитать за то, что разбил себе бровь, и теперь наверняка обзаведется новым шрамом… Но он молчал, разглядывая Мидорию, а Мидория так же молча разглядывал его.

— Так, ну что насчет виски? — спросил Шинсо, когда тишина стала совсем уж неуютной и неловкой. — У меня тут, правда, ничего нет — только вот, чашка, из которой кофе пью… А, собственно, ты же у нас положительный до зубовного скрежета герой, — усмехнулся он. — Тогда, может, вниз сходить до автомата? Сока тебе притащить или газировки?

Когда-нибудь он все-таки уломает Мидорию напиться с ним. Не то чтобы Шинсо это было так уж нужно, просто принципиальность раззадоривала, и очень хотелось толкнуть его на что-нибудь этакое.

Он уже хотел было направиться к двери, но Мидория его неожиданно придержал за локоть и развернул к себе.

— Слушай, — пробормотал он, — в общем... — и вдруг прижался к его губам.

Сказать, что Шинсо был в шоке, значит, ничего не сказать — он оторопел настолько, что замер соляным столбом с широко раскрытыми глазами. Растерявшись, он даже забыл хоть как-то отреагировать на этот внезапный поцелуй — да что там, он, кажется, даже не дышал. Губы у Мидории были горячими, мягкими и имели едва уловимый привкус крови. Но все это Шинсо понял только тогда, когда тот отстранился и опасливо отступил на шаг назад.

Несколько мгновений Мидория напряженно вглядывался в его лицо, а потом грустно спросил:

— Нет?..

Шинсо молчал. В его голове было пусто, а сам он смутно ожидал чего-то: что сейчас пол под ним провалится, что раздастся противный писк будильника, что реальность рассыплется на осколки, точно разбитое зеркало. Произошедшее было настолько невероятным, что Шинсо не мог подобрать ни слов, ни действий — оставалось только беспомощно молчать.

В ответ на его замешательство Мидория вскинул руки словно пойманный преступник:

— Прости! Прости, пожалуйста! — пролепетал он. — Я подумал — это только догадка! — что ты будешь не против. Просто у меня создалось впечатление, что, ну, я тебе, как бы это сказать, не безразличен. И решил: сейчас отличный момент — мы завершили дело, ты на подъеме, ночь вон, красиво, почти все как в кино. То есть, я не прямо именно ночью тебя поцеловать хотел — время суток неважно, и…

Мидория выстреливал словами словно пулеметной очередью, и чем больше он говорил, тем бредовее это все звучало. Шинсо слушал его со стеклянными глазами — точь-в-точь как у его «марионеток» — и пытался уложить в своей голове мысль, что он нравится Мидории. Мысль была странная, неожиданная и в голове укладываться отказывалась — все равно что узнать, будто небо на самом деле красное, а солнце крутится вокруг Земли.

С того самого момента, как Шинсо осознал свою влюбленность, у него был прекрасный план: любить Мидорию тихо и тайно, пока само не пройдет, а когда пройдет — иногда вспоминать, что вот, надо же, случалось с ним и такое. План был всем хорош, надежен, разумен, не доставлял никому проблем и гарантировал спокойную жизнь. И он только что рухнул словно карточный домик.

Вот бы все планы срывались так.

Продолжая говорить, Мидория попятился к окну и, наверное, выпал, если бы Шинсо не схватил его за руку и не притянул к себе. Обнял, уткнулся лбом ему в грудь и нерешительно погладил по лопаткам. Мидория тут же оборвал поток своих бессвязных объяснений и осторожно спросил:

— Так все же «да»?

В своей нерешительности он был таким милым — Шинсо даже другого слова подобрать не мог. Слишком милым и хорошим для него.

Когда человеку случается найти клад, выиграть в лотерею или просто получить то, на что не рассчитывал, то он невольно задается вопросом: и это все ему? За что?

Герой номер один заслуживал какую-нибудь сногсшибательную красотку-модель, известную актрису или такую же топовую героиню, как он сам, чтобы они были прекрасной звездной парой, о которой писали бы журналы и сплетничали в интернете; или милую, скромную девушку, ждущую его дома и заботящуюся о нем, пока он бы заботился о мире. Но никак не депрессивного невротика с реноме злодея. Поэтому обнимая Мидорию за плечи, Шинсо не мог не спросить:

— Объясни мне одну вещь, хорошо? В том, что я в тебя втюрился ничего удивительного нет, — вздохнул он. — Но зачем я тебе? Из жалости что ли?

У Мидории сделалось такое лицо, точно ему влепили пощечину. Шинсо прикусил язык: как он легко и изящно принизил самого себя, чувства Мидории и вообще напрочь испортил момент. Молодец какой, именно это и нужно было сказать сейчас.

Кажется, его заявление впрямь задело и разозлило Мидорию: тот зажмурился, глубоко вдохнул и покачал головой.

— Я тебя не жалею, — тихо произнес он, целуя Шинсо в висок. — Сочувствую по-человечески — у тебя мрачноватая работа, правда — но все-таки не жалею. Ты — герой, спасаешь людям жизни, ты знал, на что шел, и ты не бросил свое дело, хотя мог бы. Так что ты сильнее, чем о себе думаешь, и тебя не за что жалеть.

— Ну а то, что я — Пугало, которое в любой момент может подчинить своей воле, тебя не смущает?

— Смущало — я бы в тебя не влюбился, — обезоруживающе прямо проговорил Мидория. — И потом, что плохого в пугале? Его ведь ставят для того, чтобы отгонять воронье и оберегать урожай. Разве не этим ты занимаешься — распугиваешь преступников, чтобы они не мешали людям? — Шинсо не видел, но почувствовал улыбку, когда его губы вновь коснулись виска. — У тебя отличное прозвище, я даже немного завидую.

Наверное, после этих слов Шинсо, если бы мог, растаял как мороженое.

Второй поцелуй вышел куда лучше, чем первый. Во-первых, сам Шинсо не стоял как истукан, а запускал пальцы в кудрявую шевелюру и поглаживал шею, а, во-вторых, Мидория явно осмелел — настолько, что схватил его за поясницу, крепко прижимая к себе, и прошелся языком по его губам, углубляя поцелуй. Он целовался порывисто, нетерпеливо, лихорадочно, а Шинсо старался отвечать ему тем же. Но на одних только губах Мидория не остановился: он целовал его щеки, лоб, нос, шею — быстро, хаотично и горячо, как будто ставил обжигающие метки. Он весь был как огонь, вспыхнувший от неосторожной искры: хотелось греться об него, подаваться ему навстречу. Особенно, когда Мидория скользнул ладонью по его бедру — по внутренней стороне, где каждое прикосновение отзывалось дрожью. Вот только Шинсо вместо того, чтобы сладко дрожать и возбуждаться, стиснул зубы и поморщился.

[Гость]

Часть 10

Все это было так прекрасно и волнительно, но у него как назло снова разболелась рука. Какое бестолковое тело — решило напомнить о себе именно сейчас, когда остаток ночи замаячил соблазнительными перспективами.

— Так, все, стой, — прошептал он Мидории на ухо, пока тот водил носом по его шее и руками сжимал все, до чего мог дотянуться.

— Не хочешь? — обескуражено спросил Мидория.

— Хочу. Я правда хотел бы сказать, что готов на всё прямо здесь и сейчас — да хоть на столе, — Шинсо отстранился и закрыл глаза, — но я, если честно, с ног валюсь. Устал как собака, все болит. Так что единственное, чего хочу сейчас — это в душ и спать. Даже не знаю, откуда у тебя самого силы на что-то ещё.

Хотя это бессмысленный вопрос: силы у Мидории были всегда. На тренировки до потери пульса, на спасение мира дни и ночи напролет, так что на спонтанный секс после задания они бы тоже нашлись. Его выносливости и энергии Шинсо мог позавидовать, но уж точно не соответствовать.

— Прости, я на тебя набросился, теперь самому стыдно, — Мидория покраснел так, что это было видно даже в темноте. — Ну, я бы тоже от постели и душа не отказался, а то весь грязный, пыльный, и целоваться лезу…

Шинсо засмеялся, упираясь лбом в его плечо. Отпускать Мидорию не хотелось — хотелось так стоять вечно, и чтобы эта ночь вообще никогда не кончалась. Но рука ныла, ноги казались выкованными из железа — тяжелые, неуклюжие и едва слушающиеся — а отбитые в драке ребра побаливали. Наверное, под одеждой у него был один сплошной синяк, даже как-то и раздеваться перед Мидорией стыдно будет.

— Могу до дома проводить, — вдруг смущенно предложил он. Какой галантный кавалер, честное слово.

— А донести? — Шинсо решил немного понаглеть. В конце концов он тут сильнее ранен — целая рука против брови.

— Донести тем более могу. Так даже быстрее и проще будет.

— Может, ещё и в кровать уложишь?

Мидория скромно промолчал, хотя по его лицу было видно, что он готов Шинсо не только в кровать уложить, но и колыбельную спеть, и одеяло подоткнуть, и лечь рядом вместо плюшевого мишки.

— Ладно, уговорил, пойдем, — Шинсо ухмыльнулся. — Я даже тебя в душ пущу и полотенце выдам.

— Тогда встретимся у входа.

Шинсо проводил его взглядом: тот из окна перепрыгнул на соседнюю крышу, а потом уже вниз. Оттуда Мидория нетерпеливо махнул рукой, мол, давай уже спускайся, и Шинсо закрыл окно. Бутылку виски из стола он забрал — нечего ей здесь лежать, пусть уж лучше дома хранится до лучших (или худших) времен. Возможно, он так её и никогда не выпьет — оставит на память об этой ночи, о деле, за которое они взялись с Мидорией, и о том, что случилось между ними в конце.

Выйдя из кабинета и заперев дверь, Шинсо какое-то время ещё просто стоял в полутемном коридоре и буквально впитывал в себя это мгновение. Он был прав насчет Мидории — все, к чему он прикасался, становилось лучше. Именно это самый его главный талант, а не причуда и навыки. Так что сегодня Шинсо будет спать спокойно — Мидория окончательно прогонит все его кошмары и дурные мысли.

Сегодня он будет спать счастливым.

[Гость]

я вот не могу определиться, какой из киримин мне нравится больше, они оба такие клевые!

+1

[Гость]

Мне меньше всего даже не киризава, а кирироза зашла. Потому что ну как-то очень уж нечестно по отношению к тецутецу, не люблю такие ситуации

[Гость]

В общем, шиндеку от дедлайнера, который слишком долго бежал. Постакнон, романс, pg-13, ~13 500 слов.

Анон, ты себе и представить не можешь, как я тебя обожаю!
Отличный, отличный Шинсо! Просто вот настолько он живой, что сил никаких нет.
Так здорово прописаны его хроническая усталость, отношения с "коллегами" и кошмары. О, кошмары! Атмосферный колодец
Очень понравилась его позиция на счет чувств!
Боже, это все настолько отлично, что хочется кричать и виснуть у каждого прохожего на рукаве и говорить: читай! Читай! Это охуенно!
И Мидория! Он такой хороший хотя и растерял немного наивности. Но это даже хорошо. А его неуверенный вопрос после поцелуя (кричу, визжу и размазываюсь по полу!) Прекрасно!

Просто вот по всем филинам и хэдам сразу катком прошелся, анон! Спасибо тебе огромненное!

[Гость]

Анончик, внесший вчера Альянс серокрылых, поделись какими-нибудь фанонами, что ли

[Гость]

Да нормас Киризава, а что вы хотели, хэппиэндинг?

[Гость]

Анончик, внесший вчера Альянс серокрылых, поделись какими-нибудь фанонами, что ли

именно связанным с этим аниме или с идеей крыльев?х)

[Гость]

Анон, ты с планшета? Просто бывает планшеты так глючат и отправляют старый коммент повторно, когда снова заходишь на страницу

[Гость]

Просто вот по всем филинам и хэдам сразу катком прошелся, анон! Спасибо тебе огромненное!

Я очень рад, что тебе понравилось, анон. И что персонажи зашли, и что текстом порадовал, ну и вот.
А што такое филины?

[Гость]

А што такое филины?
Чувства, анончик) исковерканное feelings

[Гость]

Да нормас Киризава, а что вы хотели, хэппиэндинг?

в фике не обязательно должен быть хэппи энд, чтобы он понравился. просто этот ну... ме, ничего особенного, не фейл, но просто не интересно. кришима сам не верит, что у него что-то получится, и читатель не верит, за него не переживаешь, поэтому финальный облом как бы сам собой разумеется. и остаётся только "и чо?" в конце.
у кирирозы получше с этим, но там сама ситуация ниоч. и всё как-то очень быстро развязалось ко всеобщей радости, кроме тецутецу которого и так оставили за бортом. всё поверхностно и поспешно. для романса нет собственно романса, это не смешно для юмора и драму тоже оставили за бортом - фик не знает, какого он жанра и недодал ничего.
вы простите, если кого обидел, просто люди спрашивают "чо не так?" (возможно, даже автор), и хочется как-то объяснить

[Гость]

Го пронзать авторов?

[Гость]

А што такое филины?

Это от feeling - чувства))
Автор макси шиндеку, я прочитал пока только одну часть, но я уже в восторге!
Ты так детально ко всему подошёл, так все описываешь и так рассказываешь эту историю, что просто хочется бегать по потолку от радости
Я вернусь попозже и обязательно все дочитаю! И я очень надеюсь, что ты деанонишься))
И кстати, не хочешь отправить свой текст на РСИЮ?)

[Гость]

Го пронзать авторов?
Бакуго в джинсах - Н. или С.
скорее Н.
но может быть и С.
но скорее Н.

[Гость]

Чувства, анончик) исковерканное feelings

Это от feeling - чувства))

Спасибо за пояснение, аноны, а то я уже не первый день голову ломаю.

Автор макси шиндеку, я прочитал пока только одну часть, но я уже в восторге!

Но это вроде миди, бгг. До макси я не дотянул. Ну, буду ждать, что скажешь, когда прочитаешь все, рад, что пока нравится.

И кстати, не хочешь отправить свой текст на РСИЮ?)

О, нет, это точно без меня.

[Гость]

Анончик с шиндеку, ты же откроешься? ОТКРОЕШЬСЯ ЖЕ???

[Гость]

Аноны, то, что в глсвлке за фикбек всего 12 человек, не значит, что он не нужен им вообще!

[Гость]

Анончик с шиндеку, ты же откроешься? ОТКРОЕШЬСЯ ЖЕ???

Да откроюсь, откроюсь. Надо было вообще сразу в дневник нести такой объем, но это я сообразил только когда девятую часть постил.

[Гость]

Какая перспективная аушка! Мне очень понравилось, анон и про рожки и про вопрос, стал ли Киришима частью команды) Очень классно! Жалко, что ты не успел((

спасибо, анончик

[Гость]

Го пронзать авторов?
Бакуго в джинсах - Н. или С.
скорее Н.
но может быть и С.
но скорее Н.
+, тоже склоняюсь к Н. название на английском и характерный для нее Бакуго, бгг
А вот киригам по-моему уже С. У нее часто как бы невзначай мелькают ос про в фиках. Плюс у С. стиль более гладкий и не знаю, зрелый что ли.
Помогите пронзить обоих киримин, очень уж зашло

[Гость]

Да откроюсь, откроюсь. Надо было вообще сразу в дневник нести такой объем, но это я сообразил только когда девятую часть постил.
Уииии
Кстати, по-моему это все-таки макси. На куроковском бигбенге были макси от 10к слов

[Гость]

На куроковском бигбенге

Прочитал "на курокеновском бигбенге", долго думал бгг

[Гость]

Фандом, выпьем же за первое макси, и за то, каким охуенным оно вышло!
Милый автор, твой текст буквально убил меня, настолько он прекрасный! Фик просто потрясающе качественно прописан Влюбился в котиков шинедеку, хотя до этого к пейрингу был равнодушен.
СПАСИБО

[Гость]

Как-то вяло неделька прошла, столько человек за Киришиму голосовало, и всего 10 работ в итоге :с

[Гость]

Тодобаку

[Гость]

У меня есть подозрение, что макси написала Джесси

[Гость]

Как-то вяло неделька прошла, столько человек за Киришиму голосовало, и всего 10 работ в итоге :с

ну так голосуют не только авторы, но и читатели