Рурэп-правда - 229

[Замдежурного]

Перетрём за русский рэп, аноны!
Множество леденящих душу конспирологических теорий и ангстовых накидонов! Грязные панчи и многоходовочки! Осторожно, Шокк-контент!
Кто кого слушает? Кто кого с кем шипперит? Кто в Тамбове?
Заходите к нам, у нас есть дроч, ггкп и qqha.

А ещё у нас есть сообщество!
Сообщество фестов рурэпа
Словарь мемов треда | Архив текстов и визуала
Таблицы: инфа | баттлы | разгоны

Пароли и явки

логин: rurapanon, пароль: slava666 от общего Яндекс Диска фандома.

штампуем сомнительный стафф (ачивки про тред от М.):

ачивки для марафонцев

код

<div align="center"><img src="http://i97.fastpic.ru/big/2017/1124/c0/39ab8d7dda32703e12bb4f3e3e5e67c0.png"></div>

код

<div align="center"><img src="http://i98.fastpic.ru/big/2017/1124/c0/da14be9e9d764d938da8c5cc1f5c18c0.png"></div>

код

<div align="center"><img src="http://i98.fastpic.ru/big/2017/1124/fb/635ab1c27efa7b31142b6de7580a50fb.png"></div>

код

<div align="center"><img src="http://i98.fastpic.ru/big/2017/1204/e0/91983a87fd84c343fa9eb050613aafe0.png"></div>

ачивки для важных переговоров

код

<div align="center"><img src="http://i97.fastpic.ru/big/2017/1124/d4/53539263e6a575b75d6f64d1891252d4.png"></div>

код

<div align="center"><img src="http://i97.fastpic.ru/big/2017/1124/ee/5a3cf92810b65dc77ecc6a916da8dbee.png"></div>

код

<div align="center"><img src="http://i97.fastpic.ru/big/2017/1204/a3/dd92f24446a06d48079c7df4b6ca3fa3.png"></div>

код

<div align="center"><img src="http://i98.fastpic.ru/big/2017/1204/b3/05836ac4ca15a1b7ee0103e66e9163b3.png"></div>

код

<div align="center"><img src="http://i98.fastpic.ru/big/2017/1205/32/80d236b31bb9ccd6af7ad12c6d219532.png"></div>

код

<div align="center"><img src="http://i98.fastpic.ru/big/2017/1205/93/c00a17d6dd93e6a8259255a8f4245993.png"></div>

код

<div align="center"><img src="http://i98.fastpic.ru/big/2017/1124/0b/6a660da57d22d5327df40f8032bb620b.png"></div>

все остальные ачивки можно найти тут

Предыдущие треды: 1, 2, 3,

...

4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114, 115, 116, 117, 118, 119, 120, 121, 122, 123, 124, 125, 126, 127, 128, 129, 130, 131, 132, 133, 134, 135, 136, 137, 138, 139, 140, 141, 142, 143, 144, 145, 146, 147, 148, 149, 150, 151, 152, 153, 154, 155, 156, 157, 158, 159, 160, 161, 162, 163, 164, 165, 166, 167, 168, 169, 170, 171, 172, 173, 174, 175, 176, 177, 178, 179, 180, 181, 182, 183, 184, 185, 186, 187, 188, 189, 190, 191, 192, 193, 194, 195, 196, 197, 198, 199, 200, 201, 202, 203, 204, 205, 206, 207, 208, 209, 210, 211, 212, 213, 214, 215, 216, 217, 218, 219, 220, 221, 222, 223, 224, 225, 226, 227, 228.

@темы: рурэп-правда

Comments

[Гость]

счастливый

бля)) милаха

[Гость]

Аноны, а расскажите побольше про Депошу, знаю только то, что он родился в Уфе, ахах

[Гость]

Ваня тут же лайкнул.
Не стоят ли у него уведы на булочку?

[Гость]

Ваня тут же лайкнул. Не стоят ли у него уведы на булочку?

и стоят и

мохра

стоит

[Гость]

Стоит то ясно
Анон, а про уведы это правда? Это где то можно глянуть или вы тоже ориентируетесь по быстроте лайков Вани на фотках Миро?

[Гость]

Диджей 108 такой daddy рядом с Мироном.
Я таки

[Гость]

кинь плез ссылку на этот фик со славафеста

dropgarlic.diary.ru/p215416628.htm

[Гость]

vk.com/feed?w=wall-136950099_3226
Дисс на кота от Валентина Дядьки))

[Гость]

баттл тг

добавьте, пжлст, ник внес куда надо

[Гость]

Блин, Дядька

[Гость]

dropgarlic.diary.ru/p215416628.htm

Спасибо, анонче

[Гость]

ДаблВаня: Гавана 11.1

11.1
Они выезжают вечером следующего дня. Фаллен даже не думает садиться за руль, сразу перекидывает Ване ключи и располагается на пассажирском сидении. Солнце, уже совсем мягкое и ласковое, остается у них за спиной, когда они выезжают сначала с парковки отеля, а потом и из самого Варадеро.
Рудбою приходится буквально ловить себя за язык, чтобы не ляпнуть что-то о возвращении домой. Когда и почему квартирка, в которой он провел только пару, пусть и охуенных, ночей стала восприниматься «домом», он и сам не понимает. Выезжая на трассу, он поражается, настолько чувства схожи с теми, что он испытывает, возвращаясь с выходных, проведенных у родителей в Пушкине. Вроде и время провел охуенно, но дольше оставаться уже не хочется. Вот сейчас Ваня вообще не представляет, как он тут проторчал бы все время путевки. Особенно без Фаллена. Отель со всем своим великолепием, белоснежным пляжем и высококлассным сервисом оказался, безусловно, хорош, но с каким-то неистребимым налетом искусственности. Натянутые улыбки персонала, хоть и вкусные, но слишком надуманные блюда, идеальное бунгало, в которое страшно было зайти, не смыв песок с ног. Да, океан, пляж, пальмы - это все круто, но Гавана, совершенно не такая вылизанная и комфортная, затрагивает что-то внутри, воспринимается уже совсем родной.
Дорога пустая, и Ваня прибавляет газу. Если не появится какое-нибудь стадо каких-нибудь животных, то часам к восьми они уже будут в городе. Машина радостно отзывается, не капризничает, да и в целом слушается Рудбоя отлично. Тело напитано солнцем, а мышцы приятно гудят от плаванья и какого-то бесконечного, потрясающего секса. Оторваться от Фаллена становится сложнее с каждым проведенным вместе часом, и это пугает, если честно. Даже сейчас, за рулем, Ваню так и подмывает дотронуться, коснуться, хотя бы положить руку на колено и сжать на пару секунд. А, может, воспользоваться безлюдной, пустой дорогой, свернуть на обочину, поцеловать. Или затащить к себе на колени, обнять, смять тонкий хлопок футболки, пересчитать позвонки, оставить на шее очередной след. Рудбой сам на себя злится, трясет головой в попытке отогнать неуместные мысли и задается вопросом, что за гормональный бум с ним вообще происходит. И самое раздражающее, что Фаллен – конкретно сейчас – вряд ли оценит хоть какие-то поползновения в свою сторону, а Ваня даже понятия не имеет, в чем именно проблема и в чем он виноват.
Это произошло, когда они уже освободили бунгало и шли на ресепшн, чтобы отдать ключи. К Ване совершенно неожиданно подлетела в меру симпатичная дева в одном купальнике, полезла обниматься и стала бурно радоваться, что «встретила тут самого Охру». Она оказалась из Питера и фанаткой Мирона, так что и Рудбоя – ожидаемо – узнала. Ваня хоть и не был в восторге, но радостный треп послушал, поулыбался, от фотки отказался, телефон свой не дал и попросил не палить его место пребывания в соцсетях. Хотя бы какое-то время. На всякий случай. Дева согласно покивала головой, лихорадочно блестя глазами, и стало ясно – сольет все сейчас же, еще и фотку со спины тайком щелкнет. На прощание она еще раз крепко обняла Ваню, прижавшись мягкой, полуобнаженной грудью и заверила, что напишет ему в инсту. В целом Рудбой только порадовался, что встреча случилась, когда они уже выезжали, а не когда сосались на каждом углу выделенного им пляжа. А вот Фаллен… Фаллен с того момента надулся. Кроме «мы вообще собираемся ехать или нет?» он Ване и слова не сказал с того момента.
Это бесит и немного выводит из себя. Потому что они охуенно съездили и провели время, и столько сотворили друг с другом всего, что должны, наверное, мысли читать и понимать с полуслова, а не молча гнать по дороге, каждый загоняясь по своим собственным проблемам. Разбираться с чужими заебами никогда не входило в список любимых Ваниных дел, но конкретно сейчас игнорировать не получается. Даже музыка, которая всегда громко орет у Фаллена из телефона, сейчас играет раздражающе тихо и ненавязчиво. Рудбой пытается держать себя в руках, не заводиться, но благодушное настроение, в котором они оба прибывали два дня, рассеивается без следа, оставляя после себя только соленый привкус на губах. Совершенно не от океана.
Его хватает еще минут на пятнадцать. Фаллен все так же сидит, практически повернувшись к Ване спиной, и рассматривает пейзаж за окном так увлеченно, словно видит его впервые, иногда прикладывается к пиву. Рудбой украдкой поглядывает на него, замечает и упрямо сжатые губы и сердитую складку на лбу, и почему-то именно вот такой показательно недовольный вид становится последней каплей. Ваня резко скидывает скорость, игнорирует кряхтение машины и съезжает на обочину, сильно вывернув руль. Фаллена от неожиданности кидает на дверцу, он выставляет руку, пытаясь удержаться, но все равно обливается. Он наконец-то обращает на Рудбоя внимание и разворачивается всем корпусом.
- Ты охуел? Предупредить нельзя было?
- О, так ты со мной разговариваешь?
- Что? – Фаллен хмурится еще сильнее, потом кривится, разглядывая разводы от пива на одежде, и Ваня неожиданно вспоминает, как в их первую совместную поездку сам вот так же сидел, облитый, только водой. – Понятия не имею, о чем ты.
- Да? А знаешь, что я думаю? – Лицо Фаллена принимает показательно скучающее выражение, а брови привычно сходятся домиком. – Ты просто взбесился из-за фанатки. Из-за того, что она повисла у меня на шее.
- Ты не в себе. – Фаллен фыркает, но так неестественно и фальшиво, что Ваня понимает – он угадал, хотя и ляпнул наобум.
- Ты приревновал. И это глупо, пото...
- Блядь, что ты несешь?! Я никого никогда не ревную. Это бессмысленное и тупое чувство. Потому что люди – свои собственные, а не чьи-то! И уж тем более –
Рудбой не слушает. Но замечает все: и широко распахнутые, какие-то испуганные глаза, и сбившееся дыхание, и румянец, расползающийся по скулам. Он и сам жалеет, что бьет вот так, напрямую, хочет остановиться, но слова сами собой срываются, не давая Фаллену договорить.
- Бессмысленно и тупо вести себя так, как ты ведешь. Весь такой мудрый и свободный, но дуешься из-за полнейшей херни. Или твои советы распространяются на всех, кроме себя самого?
- Я не дуюсь. Я просто…
- Просто?
- Я просто устал. И ненавижу все эти отели. И соскучился по Грише. Мы, знаешь ли, очень привязаны друг к другу. – Фаллен теряет весь свой гонор, выглядит по-настоящему растерянным, почти ошарашенным. Он опять поворачивается к Ване спиной и утыкается взглядом в окно, заканчивая спор.
У Рудбоя что-то щемит в груди, ему хочется сейчас завести разговор и о своем отъезде тоже, спросить, что они будут делать дальше, выяснить все окончательно и не мучится неизвестностью. Просто содрать сейчас этот раздражающий пластырь одним болючим движением, а там – будь, что будет. Но он не спрашивает. Трусит.
- То есть все нормально? Никаких проблем?
- Абсолютно. Все заебись. – Фаллен говорит в окно, даже не взглянув на Ваню. И это совершенно не устраивает.
- Вот и отлично.
Рудбой с усилием тянет Фаллена за плечо на себя, заставляет развернуться. Тот упирается и пытается стряхнуть с себя Ванину руку, но сдается и обмякает. Он начинает что говорить, но Рудой ловит его раздраженное «ну что еще?» губами, слизывает языком и проглатывает вместе с чужими выдохами. Он хочет так много всего сказать, но вместо этого целует так нежно и ласково, как только умеет, не пытается побороть или захватить инициативу, только делится теплом и ощущениями. Фаллен не отвечает долго, пиздец, как долго, но все же подается вперед, придвигается ближе. Он кладет свою прохладную и, кажется, дрожащую ладонь Рудбою на шею, скользит к затылку, легонько тянет за отросшие волосы. От этого пробивает дрожью, Ваня почти повторяет движение Фаллена, вплетает свои пальцы в чужие длинные пряди, перебирает их. Воздух становиться густым и вязким, он одновременно и соленый, и сладкий, и немного горчит. Рудбой мягко прикусывает чужие губы, толкается языком в тягучем, медленном ритме. Это кажется таким интимным и личным, самым… чувственным, что до сих пор между ними происходило, и Ваня теряет себя окончательно, растворяется в горячем воздухе, солоноватом ветре и ласковых прикосновениях.
Он не знает, сколько они вот так проводят, целуясь и сплетаясь в неудобном объятии, может, пару минут, а, может, час. Фаллен отстраняется первым. Садящееся солнце расцвечивает его волосы золотым и немного красным, делает похожим на цветную иллюстрацию детских сказок и чуть-чуть на диснеевского героя. Рудбой перебирает, наматывает чуть влажные пряди на пальцы, легонько чешет затылок Фаллена ногтями, вызывая у того кривую улыбку. Тягучая гитарная мелодия, играющая на телефоне, заканчивается, и начинает петь Агузарова. Снова возвращается ощущение нереальности, киношности. Словно их снимает сейчас камера, а резкий высокий вокал, поющий про губы и вишневый закат, - слишком буквальный, но чертовски подходящий саундтрек. Фаллен, кажется, думает так же: как-то невесело улыбается и качает головой, но тихо подпевает. Ваня не может, просто физически не может видеть его вот таким непривычно уязвимым и открытым, хочется разрядить обстановку, пошутить, снова поцеловать или достать пиратский клад со дна моря – что угодно сделать. Лишь бы у Фаллена исчез страх из глаз, растерянность и совершенно непонятная сейчас обреченность. Рудбой гладит его по щеке, уже слегка колючей от отросшей щетины, проводит пальцем по губам и оттягивает левый уголок вверх, заставляя улыбнуться. Фаллен поддается, но потом прикусывает Ване указательный палец, небольно, но мурашки от этого все равно маршируют ровным строем по позвоночнику.

[Гость]

ДаблВаня: Гавана 11.2

11.2

- А вообще жаль. – Рудбой пытается разбавить повисшую неловкость, которая хоть и вроде перестает быть неуютной и давящей, но все равно раздражает.
- Жаль что?
- Что не приревновал. – Фаллен пытается что-то ответить, но Ваня прижимает к его губам палец, не давая сказать. – Потому что я – определенно да. В клубе тогда. И когда думал, что Гриша – нихуя не кот. Между нами ни хрена еще не было, а я бесился. Просто так. Прикинь?
Фаллен долго молчит, но потом все же прочищает горло и отвечает.
- Это… Я не знаю, что сказать. Это со мной бывает редко, если ты заметил, но вот сейчас – совершенно точно не знаю.
- А хули тут говорить. Не самое странное, что случилось со мной за отпуск. Я въехал к незнакомому чуваку и отказался от отеля, даже не сообщив близким. Гулял с канистрами в сорокоградусную жару вместо того, чтобы поехать и просто заправиться. И замутил с парнем! И провел с ним охуенный мини-отпуск в бунгало для молодожен. Трахнулся с ним, отсосал ему… и вообще делал… всякое. Так что, знаешь, я решил, что нахуй не буду ничему больше удивляться. Ты же мне сам советовал не думать, а чувствовать? Вот. Считай, я следую твоим мудрым советам.
У Фаллена сбивается дыхание и он смеется прямо в Ванины пальцы, уже по-настоящему, громко и заразительно. Он облизывается, задевая подушечки языком, и тихо выдыхает: «Поехали домой, а?».

Рудбоя наконец-то отпускает. Он проворачивает ключ зажигания, но машина не заводится. Она несколько раз кашляет, даже, кажется, хрипит, а движок молчит. Ваня пробует еще и еще, но результат остается прежним: послушная, сговорчивая детка, которая слушалась Рудбоя с момента их знакомства, отказывается двигаться, заводиться и подавать какие-либо признаки жизни.
- Ты сломал мне тачку! – Фаллен старается выглядеть возмущенно, но Ване кажется, что он сдерживается из всех сил, чтобы не заржать.
- Можно подумать, она была целая и невредимая и никогда вообще не глохла до этого. Может, сядешь за руль и попробуешь завести? Ты же ее лучше знаешь.
- Нихуя. У меня мини-отпуск, в котором меня балуют. Ни чем не могу помочь. – Фаллен надевает темные очки, и закидывает ноги – одну на переднюю панель, другую – высовывает в открытое окно. И отпивает большой, долгий глоток пива. Сученыш. – Ты же спец по машинам, ты и разбирайся.
Настроение против всякой логики подскакивает. Рудбой пробудет еще раз завестись, совершенно безрезультатно, и с тяжким вздохом выходит из машины. Ему, конечно, хочется верить, что достаточно будет открыть капот, поразглядывать внутренности тачки с умным видом, и все решиться само собой. На деле он и в Питере не возится с машиной сам: проще и быстрее заехать на сервис, да и любви к таким занятиям у него попросту нет. Что и говорить о ретро-чуде, в котором все держится чуть ли не на скотче. Даже со своими, более чем скромными, знаниями Ваня понимает, что под капотом полный пиздец: творческий беспорядок, какое-то нелогичное переплетение проводов, а запчасти совершенно очевидно от разным марок. Да, все ухоженное, блестящее и чистенькое, но так сильно отличается от образцовых и привычных машин, что Рудбой абсолютно точно не собирается туда лезть. Он рассматривает всю эту красоту еще пару минут, потом сдается, захлопывает крышку и возвращается в салон.
Фаллен, уже окончательно повеселевший, дрыгает головой в такт музыке – какой-то безжалостной русской попсе – и ехидно улыбается, поглядывая на Ваню. Он снова собрал волосы в хвостик, а очки закинул на манер ободка, так что Рудбою видны и ямочка на прамой щеке, и смеющие глаза, и маленький круглый синяк на лбу, который Фаллен поставил себе вчера, стукнувшись о бортик бассейна во время их неловкой попытки претворить в жизнь очередное романтическое клише.
- Ну что? Починил?
Ваня старательно игнорирует насмешку, на пробу проворачивает ключ зажигания, машина снова кашляет, но так и не заводится. Рудбой поднимает руки перед собой, признавая поражение, и смотрит на Фаллена.
- Я вообще не знаю, как она еще ездит. Так какой-то полный трэш. Так что, прости, разбирайся сам.
- Вот еще. – Фаллен садится на сидении ровно, потом тянется до кнопки, закрывающей крышу, поднимает окна. Ваня молча наблюдает за его манипуляциями. – Давай, выходи.
- Мы что, пешком пойдем?
- Да, сотку километров. Почему бы и нет.
Рудбой наблюдает, как Фаллен достает с заднего сиденья его, Ванин, рюкзак, закладывает туда несколько пива и, подумав, добавляет полупустую бутыль рома, и уже начинает верить, что они правда попрутся пешком. Мышцы от одной мысли начинают ныть и гудеть. Но он послушно вылазит из машины.
- Эммм.. Может, лучше подождем попутки? Должны же тут туристические автобусы ездить?
- Уже все проехали. Последний - полтора часа назад. Следующий только утром.
- Тогда давай в Варадеро вернемся? Всяко ближе? Переночуем еще ночь, а с утра придумаем что-то.
Фаллен проверяет водительскую дверь, ласково гладит машину по крыше и только потом подходит к Рудбою. Он смотрит с такой ласковой издевкой, как на совсем-совсем дурочка, что Ваня понимает: его опять разводят.
- Я позвонил своему механику. Часа через полтора, ну два, и нас, и тачку заберут. А пока мы прогуляемся, тут деревня в десяти минутах ходьбы. Продолжим тебя культурно просвещать.
Ваня только закатывает глаза и двигает вслед за Фалленом. Что-то выяснять и доказывать ближайшее время он точно не собирается.

Они возвращаются немного назад, по направлению к Варадеро, и буквально через пару минут натыкаются на рассохшийся, выгоревший на солнце указатель. Рудбой не может разобрать, что там написано, только стрелка однозначно указывает в сторону юга. Фаллен уверенно сворачивает с дороги на достаточно широкую тропу без какого-либо покрытия, но с глубокими выбоинами от колес. Идти неудобно, Ваня то и дело спотыкается и оцарапывается о колючие кустарники, но доставить настоящий дискомфорт их путь не успевает: они выходят к тому, что, видимо, по местным понятием считается деревней. На деле Рудбой даже дать определение этому не может: десяток крошечных домов, построенных вплотную друг другу, одна лавка, которая уже закрыта, и что-то вроде колодца. Чуть поодаль от домов припаркован старый, очень старый, грузовик, в котором угадывается родство с советским автопромом, там же стоит большая телега, с привязанной к ней тощей кобылой. Ваня жадно оглядывается по сторонам, стараясь не пялиться очень уж неприкрыто. Почти все дома стоят открытыми нараспашку, и у них нет никакой, даже малейшей территории, с заборчиком или садиком, или еще чем-то таким. Да и вообще все жилье выглядит так, словно его сляпали на скорую руку из веток, глины, соломы и пары кирпичей, а сверху мазнули краской в надежде, что это придаст строению пристойный вид. А еще чуть дальше, примерно между стоянкой грузовика и домами, разведен костер, вокруг которого сидят люди на грубо сколоченных лавках. Всего человек десять, может, двенадцать, громко переговариваются, смеются и, кажется, что-то пьют-едят. Появление гостей они сначала не замечают, но замечают собаки – две дворняги, похожие между собой как капли воды. Псины заливисто лают, но не кидаются, остаются в стороне.
Ваня уже хочет предложить подождать, когда их заберут, в машине, но один из мужчин встает от костра и направляется в их сторону. Фаллена, в отличие от Рудбоя, ничего не напрягает: он приветливо улыбается, делает несколько шагов навстречу, не выпуская Ваниной руки. Сначала кажется, что местный житель – почти старик, он тяжело и неспеша двигается, загребая пыль ногами, и не торопится радоваться гостям. Но, когда приближается, становится ясно, что он примерно одного с ними возраста, только очень уставший, потрепанный жизнью и дочерна загоревший. Они перекидываются с Фалленом несколькими предложениями на быстром невнятном наречии, которое Ване так и не дается, но разговор совсем не напряженный, наоборот. Мужчина кивает пару раз, а потом лучисто улыбается и молодеет сразу лет на десять, указывает на костер, еще что-то добавляет, и возвращается к остальным. Собаки только сейчас подходят ближе, обнюхивают, радостно виляют хвостами, жмутся к ногам. Они совсем не милые, не симпатичные, скорее страшненькие: тощие и с залысинами на боках, - но Ваня все равно не сдерживается и гладит их по лобастым головам, чешет за ушами.
- Что это за место?
- Вроде рабочего лагеря, но люди тут живут по полгода, иногда дольше. Там, за теми деревьями, - Фаллен указывает направление, - тростниковые плантации. В основном урожай идет на элитные сорта рома, экспортные. Есть почти такие же кукурузные, но там платят хуже. Тут хуевые условия, но по местным меркам – хороший заработок. В основном работают не местные, а приезжие из центра острова. Там совсем плохо с работой.
- Но тут же… блядь, тут же ничего нет? Какой-то рабский труд.
- Знаешь, есть и вполне современные способы сбора, но на таких людям почти не заработать. Так что… они рады и такой работе, поверь. И не надо их жалеть: они вполне довольны жизнью и радуются, что могут содержать свои семьи.
Фаллен пожимает плечами и невесело, криво улыбается. Он ведет Ваню за один из домов, где обустроено что-то вроде летнего душа и рукомойника, чтобы чуть-чуть смыть дорожную пыль.

[Гость]

ДаблВаня: Гавана 11.3

11.3

А потом они усаживаются у костра вместе с жителями деревни. С каждой секундой становится все темней, солнце садится совсем, и весь свет идет только от костра. Рудбой оглядывается по сторонам, но так и не замечает электрического света: только лампадки и свечи в окнах некоторых домов. Его поражает, что до сих пор существуют такие места. Он искренне думал, что такое осталось только где-то в Африке, в дикой саване, совсем вдали от цивилизации. Но Гавана, пусть старомодная и ветхая, но с современными гаджетами и благами прогресса в каких-то ста километрах. А Варадеро, где Рудбой еще сегодня видел собственными глазами плазму в восемьдесят пять дюймов и плескался в джакузи, и того меньше – сорока километров нет. А тут живут люди. Настоящие, живые. Без электричества и средств связи, в нищенских, ужасных условиях. Живут так, чтобы кто-то такой, как Ваня, мог попить хорошего рома, и чтобы их собственные семьи могли хоть как-то существовать.
Наверное, что-то отражается на его лице, потому что Фаллен придвигается совсем близко и шепчет рассерженным тихим шепотом.
- Прекрати. У тебя такое ебало, что нас сейчас выставят, да еще и по шее надают. И не вздумай отказываться от угощения, они обидятся и решат, что ты брезгуешь.
- Но пиздец же.
- Может, и пиздец. А, может, твоя жизнь – пиздец. Или моя. Хватит, а? Просто… впитывай это, ты все равно ничего не изменишь. Не накладывай свое привычное на чужое.
У Вани все равно тяжко на душе, но он понимает, что Фаллен в чем-то прав. Когда Рудбою протягивают тонкую картонную тарелку, он искренне улыбается и громко благодарит. Здешняя лепешка жестче, неприглядного серого цвета и пахнет землей, но поразительно вкусная. Ваня уминает и ее, и обжаренный на костре кукурузный початок на удивление быстро и с удовольствием. От еды по телу растекается тепло, но воздух после заката становится наоборот холодным и каким-то колючим. Фаллен зябко ежится, придвигается ближе к костру, и Рудбою очень хочется его обнять, но вот сейчас точно не стоит. Здесь все же не Гавана, в которой взгляды более широкие и терпимые, и не дорогой отель на курорте, в котором за бабки на что угодно закроют глаза. Так что Ваня просто тянется к рюкзаку, долго в нем роется, достает свою запасную футболку и протягивает ее Фаллену. Тот сначала удивленно вскидывает брови, но потом понимающе и благодарно улыбается. Футболка ожидаемо огромная, достает ему почти до локтей и, наверное, достанет почти до колен, если встать, но Фаллен хотя бы перестает трястись. А еще он теперь прижимается бедром, и Ваня не собирается отстраняться: от этого разливается тепло в груди и оно намного жарче костра.
Когда все доедают, одна из женщин, возраст которой разобрать невозможно, собирает все тарелки, уносит их, а возвращается с подносом, заставленным небольшими чашками. Ваня не улавливает момент, когда появляется котелок, в воздухе просто растекается пряный и густой аромат алкоголя и специй. Фаллен тихо поясняет, что это что-то вроде грога, сваренного из самодельного рома, больше напоминающего самогон, и тростникового сока. Люди вот в таких поселениях согреваются им холодными ночами, а еще он вроде как предотвращает всякие болячки. Запах стоит одуряющий, и, когда Ване протягивают чашку, исходящую паром, он благодарно кивает.
Тот мужчина, который вышел им на встречу, отходит от костра, что-то держа в руках. И только сейчас Рудбой замечает маленький странный домик с расставленными свечками, цветами, еще какими-то штуками непонятного назначения. Домик этот сделан в разы добротней и качественней всего остального, он аккуратно выкрашен яркими красками и вообще странно, что Ваня не заметил его раньше – настолько вызывающе он тут выглядит. Мужчина укладывает на небольшой каменный приступок еду, но не ту, которая была у всех, а лучше – фрукты, какое-то мясо и даже сладости, потом ставит туда же чашку с грогом и некоторое время сидит рядом, прикрыв глаза.
- Что это? Алтарь? – Рудбой наклоняется к Фаллену, старается говорить тихо.
- Что-то вроде. Их еще называет дома-жертвенники. Тут очень странно все с религией. Они верят, истинно верят, но скорее язычники, чем католики, понимаешь? Они чтят святых, но каждый своих, кто-то древних африканских божков, кто-то канонных библейских. Жутковатая, но прекрасная смесь. И мне иногда кажется, что у них реально налажена обратная связь. В отличие от более… правильных религий.
Фаллен еще рассказывает всякие мелочи, приводит в пример Альму с ее «сумасшедшими бусиками», а Рудбой слушает, слушает с огромным интересом и впитывает в себя новые детальки, делающие Кубу Кубой.
От горячего напитка уже немного клонит в сон, а день кажется бесконечным, и у Вани стойкое ощущение, что они застряли тут навсегда, провели часы, дни, годы. Один из мужчин достает небольшую потрепанную гитару, затягивает что-то волнительное и капельку томное, к нему подключаются почти все остальные. Это так красиво, что Рудбой локти кусать готов, так сильно хочется поделиться этим с друзьями, семьей, но не выйдет. Желание выхватить телефон, снять на камеру или хотя бы на диктофон уже не появляется, оно растворяется в понимании, что вот такие вечера не для кого-то. Не для ютуба или инстаграмма, а только для вот этих людей, уставших от тяжелого труда и знойного дня. Ну и для некоторых редких гостей.
Фаллен зевает, укладывает голову Ване на плечо, и начинает тихо подпевать. Он не знает слов, просто мурлычит под мелодию, и это заставляет Рудбоя глупо улыбаться. Он как раз допивает последний капли из своего стакана, когда Фаллен дергается, встает и отходит. Ваня провожает его взглядом, видит, как тот разговаривает по телефону. Кажется, они тут все же не застряли навечно.
- За нами приехали. Идем. – Фаллен смешно кутается в Ванину футболку и осоловело моргает. Рудбой встает, разминает затекшую спину и борется с желанием обнять его крепко-крепко.
- Ну тогда двигаем, раз приехали. А мы сами выйдем на трассу? Темно же – пиздец.
- Попрошу сейчас нас проводить.
- Слушай, а… может, им денег оставить? Для них, наверное, и пятьдесят баксов охуенная сумма.
- Охуенная. – Фаллен подходит ближе и стучит указательным пальцем Ване по лбу. – А ты так и не понимаешь. Они оказали гостеприимство, пустили нас за стол, а ты им бабки суешь? Я оставил им ром и пиво в качестве благодарности. Этого достаточно, господин транжира.

Их действительно провожают, даже не до трассы, а почти до самой машины. Молчаливый пожилой мужичок, старше того, первого, слова не говорит за весь путь, но приветливо машет на прощание. Когда он скрывается из виду, Ваня не сдерживается, притягивает Фаллена к себе и целует, глубоко, медленно. Соскучился. Оказывается, вот так запрещать себе трогать, касаться – полный отстой. Фаллен смеется и отвечает.
В тачке уже кто-то ковыряется, а рядом стоит старенький, грязно-синий пикап. На приветствие Фаллена из-под капота выглядывает молодой круглолицый мужчина, и Рудбой поражается, как сильно он отличается от жителей деревни, хотя возраста они примерно одного.
Фаллен радостно ржет и безуспешно пытается строить виноватое лицо, но механик и не выглядит сильно злым или недовольным. Они что-то обсуждают, а Ваню с удовольствием закуривает, выпускает в темное небо ровные кольца дыма.
- Нас сейчас отвезут домой на пикапе, а Камило разберется с деткой и пригонит ее в Гавану.
- А если не разберется? Здесь ночевать будет?
- Поверь, разберется. И вот ему как раз денег мы сунем. За все неудобства.

Они устраиваются в кузове. Водитель выдает большое тонкое покрывало, потому что воздух действительно уже совсем прохладный. Сначала они едут, сидя в обнимку, но машину на ухабах трясет, они все время сталкиваются то лбами, то чем-нибудь еще, и Ваня решает, что так он час не выдержит. Он ложится, подложив под голову рюкзак, и сразу становится удобнее. Фаллен укладывается на Ванино плечо затылком, некоторое время мостится и укладывается, укрывает их обоих одеялом, и наконец-то замирает, довольно выдохнув. Небо над ними – черное-черное и яркое от звезд. Завораживает, уносит куда-то далеко, а все кочки и неровности дороги перестают иметь значение. Даже сонливость развеивается, и единственный минус сейчас, что целоваться не слишком удобно. Все, о чем получается думать, что час для такого путешествия, для такого звездного неба, для такого воздуха, для такого Фаллена рядом - слишком мало. Возможно, вся жизнь – более подходящий срок.

tbc

[Гость]

Ну почему это здесь, а не на вашем фесте

[Гость]

Рудбой очень милый.
В сторис:
"никогда о подобном не просил, но сейчас прошу проголосовать за Серегу PLC. спасибо, ребята"

[Гость]

Гавана

[Гость]

анончик с фаллелиным) спасибо за текст, но теперь я хожу мрачнее тучи(

[Гость]

попытка гифок из нового видео с депо

10 тяжелых гифок

+ еще 5

[Гость]

Ну почему это здесь, а не на вашем фесте

ты о чем?

[Гость]

урааааа!!!! анон с Гаваной я тебя ждал, надеялся и верил

[Гость]

Дисс на кота от Валентина Дядьки))

наканецта!

[Гость]

попытка гифок из нового видео с депо

Эта
Проста
Охуенна

[Гость]

отголоски ИХ
дайте упороться

Прикиньте, если бы на баттл вышел бы не КПСС, а Валентина Дядька

[Гость]

попытка гифок из нового видео с депо

охуенно
жму твои лапищи
этим надо освящать тредики

как много кинкового *г*

[Гость]

Анон с гифками, а ты уже свернулся или можно попросить тот момент, где он бреется?

[Гость]

Анон с Гаваной, ты моё солнце, звёзды, луна, все существующие светила и просто я тебя люблю.

читала под аффинаж -- искра, обрыдалась(

[Гость]

части Депо

У Бульвара очень трогательный красивый нос
такой прямой и курносый остановите

[Гость]

ваняцестное

пересматривал тут ИХ, и Ванечка С. ТАК заинтересованно стреляет глазами в сторону Рудбоя... я понимаю, что все, наверное, уже заметили и сто раз обсуждали, но я вот только заметил и охуел

[Гость]

Наканецта все дрочат