HQ!! правда-112

[Замдежурного]

HQ!! Тред

Мarumaru (кор.) | Мангаридер (англ.) | Мангастрим (англ.) | ReadManga (рус.) | ТВ-1 | ТВ-2 | ТВ-3 | OVA | Haikyuu!!Wiki (англ.)
HQ!!Обзоры | Haikyuu-сообщество
Ежемесячный HQ!!Фестиваль | ШВ | Тег Хайкью на РСИЯ | ЗФБ-2015 | ЗФБ 2016 | ЗФБ-2017 | Курокеншо на ЗФБ-2017 |

Недельки

ИваУшиОй неделька | УкайТакеда неделька | Haikyuu!! неделька | Неделька капитанов | Командная неделька | spokon battle | Haikyuu quiz | Голодные игры
Архив дежуркотворчества | Споконо-рисовалка | Генератор пейрингов| споконотред | споконо-листок | новый листок | новый листок 2.0 | новый листок 3.0

Мордо!!смайлы

Мордо!!смайлы:

Куроо:
1: Охо-хо
маленький:

<img src="http://s17.postimg.org/9ghnmuyd7/catlephant_small.gif">

большой:

<img src="http://s27.postimg.org/vyyuge69r/catlephant.gif">

___________________________________________________________________

Бокуто:
1. Восклицающий:

<img src="http://s24.postimg.org/g6xe9r529/image.png">

2. Провокационно ухмыляющийся:

<img src="http://s30.postimg.org/o8vddovql/666666.png">

3. Бровэ-гиф:

<img src="http://s9.postimg.org/wzc2l29nf/image.gif">

4. Неодобряющий:

<img src="http://s13.postimg.org/8xtqqqigj/ohohowl_1.png">

5. Улыбающийся:

<img src="http://s9.postimg.org/wp1ca3kgr/ohohowl_2.png">

6. Бубубу:

<img src="http://s4.postimg.org/6ufbnnr5l/ohohowl_3.png">

7. Офигивание в полуанфас:

<img src="http://s30.postimg.org/a47iz0bsd/ohohowl_4.png">

8. Офигивание в анфас:

<img src="http://s28.postimg.org/swy6rstah/ohohowl_5.png">

9. С тобой говорит Бокуто:

<img src="http://s29.postimg.org/jj8p4cudv/ohohowl_6.png">

10. Надулся:

[IMG]http://i65.fastpic.ru/big/2014/1111/20/41eecadf1b09e7ed4e49a1d86020de20.png[/IMG]

11.

[IMG]http://i65.fastpic.ru/big/2014/1111/a8/288e884db35f03fd7e2421365cfd40a8.png[/IMG]

12.

[IMG]http://i65.fastpic.ru/big/2014/1111/25/f68f251c4b5b95673b17fc8d4c066e25.png[/IMG]

13.

[IMG]http://i65.fastpic.ru/big/2014/1111/b6/bd1fc5cfe971a78b84196b5662d35fb6.png[/IMG]

14. Большое бубубу:

[IMG]http://i66.fastpic.ru/big/2014/1111/e0/e50769159e335155a0bad375ad0f7ce0.png[/IMG]

___________________________________________________________________

Иваизуми:
1. Негодует:

<img src="http://s27.postimg.org/5n4yva3pb/999.png">

2. Крайне негодует:

[url=http://postimage.org/][img]http://s11.postimg.org/oak3qfjdb/9999.png[/img][/url]

3. Источает опасность:

[IMG]http://i66.fastpic.ru/big/2014/1111/5b/5dffc32b8b13114091a7992337df205b.png[/IMG]

___________________________________________________________________

Ойкава:
1. Сияние и добро:

<img src="http://s29.postimg.org/5u1n54vo3/543.png">

2. Лыба:

<img src="http://i67.fastpic.ru/big/2014/1111/b0/64dd16cf67371a4f0ca9534202c913b0.png">

___________________________________________________________________

Ушивака:
1. Жизнелюбие и воодушевление:

<img src="http://s16.postimg.org/do47ojbnl/image.png">

___________________________________________________________________

Цукишима:
1. Звезда в шоке:

<img src="http://s11.postimg.org/aei94ajpr/image.png">

___________________________________________________________________

Акааши:
1. Очень смешно:

<img src="http://s1.postimg.org/slunivxp7/image.png">

___________________________________________________________________

Киндаичи:
1. Человек-лук:

[IMG]http://i66.fastpic.ru/big/2014/1111/12/1b6e5740afc8f04fcbfe5739ff93a412.png[/IMG]

___________________________________________________________________

Нишиноя:
1. Альфа-самец:

<img src="http://i67.fastpic.ru/big/2014/1111/08/eda5045faa453da8849eb6cb94fe8908.png">

___________________________________________________________________

Мацукава:
1. Многообещающая улыбка:

<img src="http://i67.fastpic.ru/big/2014/1111/f6/2c0b0058ddb343d99437bab1465bb5f6.png">

___________________________________________________________________

Футакуче:
1.

[IMG]http://i65.fastpic.ru/big/2014/1111/1a/87c4d8cef4cd05376b995690cbb6d61a.png[/IMG] 

___________________________________________________________________

Кагеяма:
1. Красавчик:

<img src="http://s16.postimg.org/xb0bpbdi9/image.png">

2. С-семпай!1:

<img src="http://s23.postimg.org/ffakuyjif/image.png">

___________________________________________________________________

Хината:
1.

<img src="http://s12.postimg.org/3wfjrz915/image.png">

___________________________________________________________________

Бонус-пары:
1. ИваОй:

<img src="http://s29.postimg.org/5u1n54vo3/543.png">  <img src="http://s11.postimg.org/oak3qfjdb/9999.png">

2. УшиОй:

<img src="http://s29.postimg.org/5u1n54vo3/543.png"> <img src="http://s16.postimg.org/do47ojbnl/image.png">

3. Ойкаге:

<img src="http://s29.postimg.org/5u1n54vo3/543.png"> <img src="http://s16.postimg.org/xb0bpbdi9/image.png">

___________________________________________________________________

Прочее:
1. Сечешь, бро:

<a href='http://hostingkartinok.com/show-image.php?id=f25f187cdf4e8e8974e4764bf2c2ef60' title='загрузить изображение'><img src='http://s7.hostingkartinok.com/uploads/images/2015/03/f25f187cdf4e8e8974e4764bf2c2ef60.png' /></a>

Предыдущие темы: 1, 2, 3,

...

4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111.

Вопрос: Кому должен достаться Ойкава?

1. Кагеяме, тот ему мячи носит и кланяется еще с детских лет		21	(9.09%)
2. Ушиваке, зря что ли преследует со средней школы		28	(12.12%)
3. Ива-чану, потому что это Ива-чан		45	(19.48%)
4. Куроо, потому что рано или поздно всё достается Куроо		33	(14.29%)
5. Сакусе, потому что круче всех		6	(2.6%)
6. Кирю, а то вдруг круче Сакусы		6	(2.6%)
7. Асу сборной Японии, потому что он Ас сборной Японии		12	(5.19%)
8. Тендо, не зря же дрочил на лик прекрасный и тем ненависть не заслужил		14	(6.06%)
9. Идите нахуй со своим Ойкавой		27	(11.69%)
10. Спасибо команде и ждем следующую выкладку ♥		39	(16.88%)
Всего:		231 Всего проголосовало: 104

@темы: HQ!! правда

Comments

[Гость]

конокен

куро

сакуса

[Гость]

бедный-бедный Куроо

зато и поебаться завернули

[Гость]

я тут обратил внимание, что действительно, ойкава и кагеяма тоже довольно много трахались.
ну и цукишима с акааши, но эти в основном с главным пострадавшим

[Гость]

мне все-таки интересно, это была задумка команды или совпадение?

[Гость]

действительно, ойкава и кагеяма тоже довольно много трахались.

а что в этом такого?

[Гость]

а что в этом такого?

Ойкагер ачотакова! Давно тебя не было, придурочный)

[Гость]

Ойкагер ачотакова! Давно тебя не было, придурочный)

я другой анон, но ты меня как-то тоже пронзал в ойкагера с ачотакова.
задумайся.

[Гость]

Ойкагер ачотакова! Давно тебя не было, придурочный)

[Гость]

Ойкагер ачотакова! Давно тебя не было, придурочный)

[Гость]

задумайся.

О чем, если он буквально написал "а что тут такого"?

[Гость]

Может этот тот кто собирался гнать ойкагеров из несуществующей команды

[Гость]

А что за ойкагер с ачотакого? Ачотакова?

[Гость]

А что за ойкагер с ачотакого? Ачотакова?

Да был один. На любой вброс в духе "ваше ойкаге - говно на лопате" вылезал с искренним вопросом "а что такого".

[Гость]

Да был один. На любой вброс в духе "ваше ойкаге - говно на лопате" вылезал с искренним вопросом "а что такого".

а должен был соглашаться, что его отп говно? хейтеры ойкаге, вы как всегда.

[Гость]

а что в этом такого?

абсолютно ничего плохого оО
просто наблюдение

[Гость]

просто наблюдение

значит я не так понял))

[Гость]

ойкагер опять, что ли, набухался и говорит сам с собой?

[Гость]

ойкагер опять, что ли, набухался и говорит сам с собой?

хейтер, съеби уже

[Гость]

Я знаю, что слоупок, но я не мог не донести. Цуккияма к ДСВ, рейтинг низкий. Романс. 5600 слов.

1/4

У февраля теплое солнце и холодный ветер. Обмануться чистым поутру небом было легко. Увидеть солнечный блеск в окнах и поверить в то, что февраль — почти весна. Бросить взгляд на термометр, обрадоваться, что середина месяца выдалась теплой и беспечно накинуть легкую куртку. А потом мерзнуть, втягивая голову в плечи.

Ветер продувал насквозь, и Цуккишима морщился, шагая быстрее обычного. Хотелось поскорей оказаться дома и залезть в горячий душ. Выпить чего-нибудь горячего и не вздрагивать больше, чувствуя, как тонкая куртка облепляет тело.

Обижаться на погоду было глупо, но Цуккишима все равно чувствовал себя обманутым. Он хмуро смотрел на солнце, которое не оправдало его надежд, и как будто ждал, что оно извинится. Как будто от его недовольства вдруг стихнет ветер, как будто февраль вдруг обернется жарким июлем.

Чушь какая — все это даже в мыслях звучало глупо.

Не в погоде было дело. Цуккишима просто ненавидел обманываться.

— … и, понимаешь, только и разговоров: кто кому шоколад дарить собрался! — воскликнул рядом Ямагучи. — Девчонки как с ума посходили: слышал, как одна рассказывала, что сама готовит шоколадные конфеты.

В самом конце улочка, по которой они шли, круто взмывала вверх и дальше змеей изгибалась по горам. К дороге липли жилые дома и магазины — такие разномастные, такие невзрачные, такие… Провинциальные. Цуккишима смотрел на них и думал о том, какой мир вокруг крошечный и тесный. Какой он блеклый и стершийся, точно выцветшая тряпка.

Может быть все потому, что деревья стояли голые и невзрачные. Может быть — потому, что был день, и вывески ещё не зажглись, разбавляя яркими огнями серость асфальта и домов.

А, может, просто потому, что Цуккишима был не в духе, и все вокруг вызывало у него тошноту и раздражение.

Взгляд упал на витрину магазинчика бижутерии — такого маленького, что и магазином-то назвать его было сложно. Скорее уж лавка с дешевыми побрякушками. За толстым стеклом блестели кокетливые браслеты, крупные серьги и кольца. В глаза бросились парные кулоны в виде половинок сердца: вульгарные, с розоватыми стразами.

Глядя на эту безвкусицу, Цуккишима усмехнулся — невесело и даже горько.

— День Святого Валентина, — тихо сказал он. — Чего ты ещё хотел?

От этого праздника Цуккишиму мутило. Прилавки магазинов и кондитерских были завалены конфетами, шоколадом, а сладкий запах карамели и ванили как будто пропитал воздух насквозь. Картинки и напоминания в соцсетях, романтические побрякушки на витринах, хихикающие девчонки в школе… Цуккишима как будто утопал в вязком сиропе, захлёбывался им и морщился от отвращения. Все это казалось ему глупым, пошлым, напускным. И он так надеялся, что никогда не опустится до подобного. Так старался держаться подальше.

Жаль, что не вышло.

— Ну, людям ведь нужные такие праздники, верно? — Ямагучи улыбнулся. — Я имею ввиду, что это — повод признаться кому-то. Как первое января или понедельник, чтобы начать новую жизнь.

У него всегда была приятная улыбка — очень искренняя, светлая. Цуккишима любил смотреть на нее украдкой. А ещё на россыпь веснушек. За зиму они побледнели, но летом станут ярче. В них было что-то вечно юное, почти детское: Ямагучи вырос, хоть и по-прежнему был ниже Цуккишимы, заплетал волосы в короткий хвостик — больше для виду, потому что волосы из него постоянно выбивались. Черты лица у него стали резче.

А веснушки не изменились. И от мысли, что кому-то точно так же могли приглянуться эти веснушки и светлая улыбка, у Цуккишимы руки сжимались в кулаки.

— А ты что, никак ждешь целую гору шоколада от поклонниц? — едко поинтересовался он. Вышло даже через чур едко, как настоящая издевка. Все потому что Цуккишима на самом деле со страхом ожидал ответа на эту колкость.

— Ну откуда у меня фанатки, Цукки? — Ямагучи рассмеялся. — А вот у тебя бы могли быть. Многим девушкам нравятся парни вроде тебя: такие скрытные, холодные, серьезные, — он пихнул Цуккишиму локтем в бок. — И каждая будет надеяться, что именно она растопит твое ледяное сердце.

— Что ты несешь, — Цуккишима нахмурился и покачал головой.

Светофор мигнул зеленым и сменился на красный как раз в тот момент, когда они остановились у пешеходного перехода. От очередного порыва ветра Цуккишима весь сжался, снова проклиная погоду. Он с некоторой завистью посмотрел на темно-зеленый шарф Ямагучи — длинный, плотный, наверняка теплый. Да и сам Ямагучи не ежился от холода даже когда ветер раздувал его челку, а торчащие из хвоста пряди трепетали на щеках.

Нормальный человек — оделся как следует и наверняка не стоял перед окном утром, сентиментально разглядывая бледно-голубое небо и солнце на востоке.

— А вообще, я надеюсь, что мне никто ничего не подарит, — вдруг проговорил Ямагучи. — Это было бы, конечно, приятно, но мне никто особо не нравится — ну, знаешь, так, чтобы ждать ту самую шоколадку. Неловко выйдет, если мне признаются, а не смогу ответить. Вообще отказывать кому-то — это всегда так неудобно, — он тяжело вздохнул.

Вот так. Значит, купленные конфеты Цуккишима мог есть в гордом одиночестве.

Конфеты вот уже второй день лежали в шкафу, запрятанные среди футболок. Коробка в виде сердечка, ленточки, бант — Цуккишима решил, что раз уж он все равно собирается выставить себя дураком, то можно не мелочиться. Он действительно хотел подарить конфеты Ямагучи. Но с чего он вообще взял, что это хорошая идея? Когда все ждут признаний от девушек, каково получить его от парня? Унизительно, наверное. Унижать Ямагучи не хотелось. Ставить его и себя в неловкое положение — тоже.

В конце концов нужно думать головой, прежде чем что-то делать. А поддаваться всяким глупым чувствам — это так по-детски. Цуккишима ведь взрослый человек, должен понимать, что своим необдуманным поступком только создаст обоим проблемы.

Поэтому к моменту, когда на светофоре загорелся зеленый, он окончательно решил: дарить что-то Ямагучи — это все равно что расписаться в собственной инфантильности.

Решение было правильное, и все же, переходя дорогу, Цуккишима чувствовал себя человеком, который долго стоял на краю вышки, но так и не решился прыгнуть в воду.

Они шли дальше. От ветра провода над головой дрожали и покачивались, мелкий мусор то прибивало к бордюру тротуара, то вновь гнало по асфальту. Ямагучи что-то говорил — о подготовке к экзаменам, об университете, о своих планах — а Цуккишима односложно отвечал. Он мерз, чувствовал себя слегка подавленным, и сил слушать всю эту непринужденную болтовню у него не было.

Из сумки Ямагучи заиграла музыка. Судя по звуку, телефон явно валялся на самом дне под всеми учебниками и тетрадями. Пришлось остановится, и Ямагучи, щелкнув застежками, принялся шарить рукой в сумке

— Подержи, — он сунул Цуккишиме две тетради и учебник химии, а сам наконец-то выудил телефон. — Алло? Да, мам, я иду домой… — заговорил он уже в трубку.

Цуккишима отрешенно разглядывал обложку одной из тетрадей. Кислотно-зеленую, с голубыми абстрактными узорами из треугольников. Слишком ярко — он бы сам такую никогда не купил. Без раздражения и не взглянешь. Наугад раскрыв ее где-то посередине, Цуккишима пробежался глазами по формулам — физика.

Вся тетрадь была изрисована цветными ручками и маркерами. Все формулы в рамочках, все темы подчеркнуты, все ответы в задачах обведены кружком. А все поля изрисованы: бессмысленными завитушками, маленькими человечками и геометрическими фигурами. Цуккишима листал тетрадь со смесью любопытства и неодобрения — не альбом для рисования же. Неужели учителя ни разу за такое не выговаривали?

Когда Ямагучи наконец положил трубку, Цуккишима сказал:

— Ты как девчонка — всю тетрадь изрисовал. Даже Ячи рисует меньше.

— Ну, мне нравится, — тот пожал плечами, убирая тетради обратно в сумку. — На уроках бывает скучно, вот и рисую. Знаешь, — он вдруг мечтательно вскинул голову вверх, — иногда хочется обзавестись баллончиками с краской и граффити нарисовать. Интересно, у меня бы получилось?

— Тебе сколько лет, Ямагучи? — Цуккишима закатил глаза. — Что за ребячество — стены разрисовывать?

— Это приключение. Рисовать с банданой на лице, чтобы никто не узнал потом. И убегать, если заметили, — Ямагучи засмеялся. — Хотя вообще-то это плохо, я знаю, — его смех мгновенно стих. — Но порой так и тянет сделать что-нибудь такое… Безрассудное, наверное. А у тебя просто бунтарского духа нет.

— У меня есть дух здравого смысла. Если вдруг решишь действительно выкинуть подобное, даже не думай звать меня.

Цуккишима надеялся, что, если резко одернет Ямагучи, то он точно не полезет искать всякие «приключения» — вот только в полицию загреметь ему не хватало! Но он только мягко улыбнулся и тихо сказал:

— Я и не думал.

Таким тоном он говорил, когда был не согласен, но не хотел спорить. Ямагучи вообще редко спорил с ним, предпочитая либо согласиться, либо уйти от разговора. Неконфликтный, податливый, как воск, покладистый — только такой человек мог бы вынести неуживчивого и язвительного Цуккишиму. Сам Цуккишима насчет себя не заблуждался и знал, что характер у него скверный.

Но иногда — как сейчас, например, — Ямагучи улыбался и смотрел на него с неясной тоской в глазах. И тогда Цуккишиме казалось, что его просто держат за вздорного ребенка, с которым проще было согласиться, чем спорить.

В такие моменты Цуккишима чувствовал себя уязвленным.

[Гость]

2/4

Справа тянулось ограждение — довольно высокое, сложенное из крупных камней. На его широком парапете сидел бело-рыжий кот. Тощий, явно потрепанный бродячей жизнью, с худыми длинными лапами. Он дремал, но стоило подойти к нему, как он дернул ушами и беспокойно забил хвостом. Ямагучи остановился и протянул к коту руку.

— Не трогай, — предупредил Цуккишима. — Он же грязный. Да ещё вдруг больной чем.

Ямагучи обреченно вздохнул, но руку убрал. Кот, щурясь, приоткрыл глаза с вертикальными зрачками и уставился на Цуккишиму.

— Может купим ему чего-нибудь? — предложил Ямагучи, покачиваясь с пятки на носок. — Жалко его — смотри, какой исхудавший.

— Ты что, каждого бродячего кота кормить собрался? — Цуккишима поморщился. — Пошли, мне холодно. Не хочу простыть, — добавил он и, не дожидаясь ответа, зашагал дальше.

В кошачьем взгляде ему примерещился укор. Но в чем он виноват? Мир — жесткое место, и если жалеть каждого бездомного котенка, мертвого щенка или птичку с перебитыми крыльями, то проще сразу утопиться в слезах. Дашь лазейку жалости, и она будет точить тебя, точно червь, пока не станешь бесхребетным и мягкотелым.

Да что жалость — со всеми чувствами так.

— Как думаешь, его кто-нибудь подкармливает? — Ямагучи хмуро оглянулся через плечо. Он мог бы и остаться: в конце концов Цуккишима не тащил его за собой насильно.

Но он шел рядом, и это льстило.

— Понятия не имею, — Цуккишима пожал плечами. — Тебе ведь мама звонила? Чего хотела?

— А, да, точно. Просила зайти в магазин один. Пойдешь со мной?

— Нет. Я домой.

В другой раз Цуккишима бы прошелся — ему не сложно — но точно сегодня. Сегодня он хотел запереться дома, залечь под одеяло и не вылезать из-под него никогда больше. И есть конфеты —чего уж теперь, раз точно решил не дарить их.

Он ненавидел себя за то, что вообще поддался атмосфере дурацкого праздника — сколько раз он тихо посмеивался над теми, кто, затаив дыхание, ждал, признаются ли ему в любви, подарят ли заветную шоколадку. Они все, все до единого выглядели убого и смешно в своих глупых влюбленностях. А теперь, глядите-ка, Цуккишима едва сам не стал одним из них.

Все-таки хорошо иметь холодную голову на плечах и прислушиваться к голосу разума, а не к чему-то другому. Зов сердца, да? Чушь собачья. Нет никакого зова сердца: только внутренние демоны, тихим шепотом внушающие бредовые идеи. И слушать их — последнее дело.

— Я тут сверну, — Ямагучи махнул рукой в сторону узкого переулка. — Ну что, тогда до завтра?

— До завтра, — сухо кивнул Цуккишима, не глядя ему в глаза. Боялся, что посмотрит в них, и увидит там себя: разбитого и жалкого.

Ямагучи ни разу не обернулся, пока шел по переулку — наверняка он даже не догадывался, что Цуккишима провожает его взглядом.

С веток дерева, растущего неподалеку, вспорхнули птицы. Захлопали крылья, затряслись ветки: Цуккишима поднял голову, наблюдая, как они кружат над крышами домов, а потом тают в пронзительно-голубом небе.

Такое светлое небо над головой, а на душе темно, и скребут кошки.

Тот бело-рыжий кот — он все ещё сидит на широком парапете?

Цуккишима сжал кулаки и зажмурился, чувствуя, как его захлестывает жгучий стыд — такой, что стало тошно от самого себя.

Он ведь изо всех сил старается жить рассудком. Но почему, почему каждый раз все равно берет верх что-то другое? Почему он каждый раз слушает этот мерзкий внутренний голос, который говорит ему, что он не должен так себя вести?

Скорее всего, он просто безвольный и слабый человек. Был бы сильным — сердце бы не пропускало один удар, когда он думал тощем коте, веснушках Ямагучи и валентинках с шоколадом.

Признав полное поражением перед самим собой и подписав внутреннюю капитуляцию перед чувствами, Цуккишима развернулся и пошел обратно.

Кот сидел на том же месте и все так же дремал, поджав под себя лапы — худые и грязно-белые. Наверняка ими он недавно ступал по лужам и сырой земле. А ещё у него был длинный рыжий нос, узкая морда и короткая шерсть — совсем не породистый.

Цуккишима бросил сумку на парапет, уселся на него сам и осторожно пододвинул коту открытую упаковку кошачьего корма. Наверное, стоило купить рыбы или консервов — все лучше, чем эта химия в пакетиках. Жаль, что хорошие идеи как всегда приходят с опозданием.

Он смотрел, как кот настороженно принюхивается к корму, как трогает его белой лапой, прежде чем наконец попробовать. Смотрел и думал, что он ведь вернулся сюда только для самоуспокоения. Потому что совесть заела.

Удивительная карикатура на милосердие.

Но, если рассудить здраво, то в конечном счете Цуккишима не сделал ничего: на улицах так и останется полно бездомных животных, а в мире все равно постоянно кто-то будет хотеть есть. Он ведь даже не может этого кота забрать к себе домой, да и не хочет, если уж начистоту. И кормить постоянно не сможет: Цуккишима уйдет, кот останется здесь или убежит, будет и дальше шастать по помойкам в поисках рыбьих голов. А, может, и вовсе через пару дней попадет под машину и погибнет под колесами.

И в чем был смысл действий Цуккишимы, если все останется по-прежнему? Не можешь ничего изменить — лучше не берись вообще.

Это зовется «юношеский максимализм» — Цуккишима это отлично знал. Все или ничего; либо весь мир, либо никакого не надо. Говорят, с возрастом проходит, хотя и слабо в это верится. Зачем браться рисовать, если не сможешь закончить рисунок? Зачем играть, если нет шанса победить? Зачем помогать кому-то, если по-настоящему помочь ты все равно не можешь?

И все-таки он сидит тут, кормит этого проклятого кота и чешет его за ухом.

Цуккишима почти с ужасом уставился на собственную руку, которая вдруг вздумала жить собственной жизнью. «Он же грязный, лазает по мусоркам, валятся неизвестно где. Блохи, лишаи»... — повторял про себя Цуккишима. Но пальцы тянулись гладить по рыжей голове и скрести белую шею.

Кот в ответ мурлыкал, дергал ухом и продолжал есть.

Еда и немного ласки от человека хотя бы один день в году. Капля в море, конечно, но разве этого мало? Разве в этом нет смысла?

Цуккишима потряс головой: почему он вообще сидит здесь, мерзнет, думает о голодных котах и смысле жизни? Почему не может занять свою голову чем-то другим — о чем там должны думать его сверстники? Выпускной, экзамены, компьютерные игры, манга, концерт любимой группы…

И чертов День Святого Валентина.

На секунду Цуккишима представил, что он все-таки признается Ямагучи. И что тогда? Может быть, ему повезет, и чувства окажутся взаимными. Может быть, они даже будут встречаться. Может это будет длиться год, а может — два. Но им восемнадцать, впереди столько всего — целая жизнь! Глупо сейчас надеяться на любовь до гроба, а иное Цуккишима был не согласен. Тогда оно того не стоит.

Кот сыто ластился к руке — обреченный на тяжелую жизнь в будущем, но довольный и радостный прямо здесь и сейчас.

Цуккишима широко провел ладонью по пушистому загривку и ещё раз повторил про себя: оно того не стоит.

Уже будучи дома, перед сном он напился таблеток, чтобы не дать простуде и шанса. А затем открыл шкаф и достал оттуда коробку с конфетами. Вспомнил, как придирчиво выбирал их, как думал о том что бы понравилось Ямагучи.

Атласная белая лента скользнула в пальцах. Цуккишима развязал красивый бант и снял с коробки крышку.

Конфеты лежали в своих гнездышках — крупные, каждая в своей алой обертке. Цуккишима опустился на кровать и развернул одну.

Шоколад таял на языке, а в начинке была ореховая крошка. Сладко, вкусно — конфеты и правда оказались хорошие. Цуккишима съел вторую и скомкал в руке фантики.

Да, Ямагучи точно бы понравилось.

***

Цуккишима так и заснул с фантиками в руках и проснулся раньше будильника от того, что что-то царапало его щеку. В голове было пусто, а вчерашнюю тоску как рукой сняло. Может, все дело было в шоколаде, который поднимает настроение, а, может — вчерашние проблемы на следующий день всегда кажутся пустяковыми и смешными. И чего он расклеился, спрашивается?

Лежа в кровати, он ещё долго разглядывал кусочек голубого неба в окне — такого же чистого, как и вчера. И солнце светило наверняка так же ярко. Однако ошибаться дважды Цуккишима был не намерен: он оделся тепло, намотал шарф едва ли не до самого носа и был решительно готов к холодному февральскому ветру.

Но то, к чему он оказался не готов, так это к школе, которая превратилась в гудящий улей. Кто-то из младших девчонок организовал почту, и теперь по всем классам бегали «курьеры», передающие валентинки и записочки. Цуккишима почти со страхом ожидал, что одну из таких бросят на его парту или — что даже страшнее — на парту Ямагучи.

Ямагучи он, понятное дело, ревновал, а для себя не хотел в довесок к собственным проблемам ещё и какую-нибудь нежную девчушку, которой бы взбрело в голову подарить ему глянцевую открытку в виде сердечка.

К счастью, ему никто ничего так и не подарил, если не считать дежурной шоколадки от Ячи. Милая традиция, она появилась ещё тогда, когда они все — Ямагучи, Кагеяма, Хината и сам Цуккишима — были первогодками. А на Белый день они вчетвером благодарили Ячи подарками в ответ. Как правило, сладостями и всяческими безделушками.

На соревнованиях они отстрелялись ещё в прошлом месяце, и с тех пор Цуккишима на волейбол не ходил — ему нужно было готовиться к экзаменам, он и так слишком много времени посвятил клубу. Ямагучи тоже корпел над учебниками. А Кагеяма с Хинатой до сих временами пропадали в зале. Два ненормальных, что с них взять. Хотя какой им университет? Этим-то лоботрясам? Они же ни на что больше не годятся, кроме как скакать по площадке и лупить по мячу. Одна надежда на спортивные стипендии или предложения от клубов. Хоть бы экзамены не завалили.

Цуккишима хмыкнул, поймав себя на мысли, что хоть и костерит Кагеяму и Хинату на все лады, на самом деле думает о них с теплотой. О них, о волейбольном клубе, о Ячи, которая всегда дарит им шоколад, о черно-оранжевой форме, которую он до сих пор не сдал. Хотелось все это забрать с собой — туда, во взрослую жизнь, чтобы не расставаться. Как жаль, что этого нельзя сделать. Но у него хотя бы будут воспоминания.

[Гость]

3/4

Взгляд упал на лохматую макушку Ямагучи. Он сидел впереди и низко склонялся над тетрадью. Короткий хвостик, завязанный черной резинкой, забавно торчал вверх.

Многое хотелось забрать с собой из школы. А вот нелепые подростковые влюбленности лучше все-таки оставить здесь.

Цуккишима раз за разом повторял это про себя, пока не понял — он себе не верит. И где-то в глубине души сам с собой не согласен. И наплевать, что ещё вчера он убеждал себя молчать обо всем и ничего Ямагучи не говорить. Вчерашний день казался таким далеким, точно вовсе был несколько лет назад.

От такого внутреннего разлада стало тревожно. Все равно что стоять перед высокой плотиной и слышать, как бетон трещит под давлением воды. Бежать некуда и сделать ничего нельзя — только ждать катастрофы. И Цуккишима решил, что если — если! — вдруг бетонная стена разлетится на куски, и его снесет хлынувшим потоком, то так тому и быть. И поклялся себе, что жалеть ни о чем не будет.

Ему восемнадцать, он безнадежно влюблен, и у него есть право хотя бы на одну ошибку.

И все же он надеялся, что рассудок победит и удержит его от опрометчивых поступков. Наверное, если он переживет этот день и не натворит глупостей, то сможет пройти всю жизнь, не оступившись.

Путь домой был ровно таким же, как и вчера — как и всегда. Те же дома вдоль дороги, та же улочка, круто поднимающаяся вверх. Тот же магазин с побрякушками. Небо, солнце, голые деревья, мусор у бордюров. Вот только холодный ветер стих, и Цуккишиме в шарфе было жарко.

Опять он прогадал с погодой, ну что за невезение. Он мрачно посмотрел на яркое солнце, которое снова обмануло его.

— Чего ты такой хмурый? — спросил Ямагучи. Он шел по левую руку и улыбался: счастливо и радостно.

Не может одинокий человек так улыбаться в этот день.

— А что, есть повод радоваться? — пожал плечами Цуккишима.

— Ну, погода хорошая, например. Или ты расстраиваешься, что ни одной валентинки не получил? Не расстраивайся: мне вот тоже никто в любви не признался.

Уже много позже Цуккишима возвращался в памяти к этому моменту и пытался понять, почему он сказал то, что сказал. Пытался понять и не понимал. Вчера он так тщательно возвел непроницаемую стену вокруг собственных чувств, так старательно убеждал себя, что не стоит в это ввязываться. А сегодня? Что случилось сегодня? Почему стена вдруг рассыпалась песком, стоило только Ямагучи сказать, что никто не признавался ему в любви?

Во всем этом не было ничего рационального и объяснимого. В конце концов Цуккишиме пришлось признать то, что он, к сожалению, просто живой человек. Живой, чувствующий, сиюминутный и такой же несовершенный, как остальные люди.

Похоже, жить только рассудком невозможно, и это самая большая слабость всех людей.

— Я признаюсь, — ответил Цуккишима.

Ямагучи удивленно обернулся к нему.

— Чего?

— Я. Тебе. Признаюсь, — повторил Цуккишима, чеканя каждое слово. Он не смотрел в лицо Ямагучи, избегал прямого взгляда. И голос у него звучал холодно — таким тоном не говорят слова любви. Поэтому он не винил Ямагучи за то, что тот совершенно по-дурацки переспросил:

— В чем ты признаешься? Подожди, я не…

Язык его подводит — это было совершенно ясно. И голос тоже. Поэтому вместо того, чтобы неловко объясняться в словах, Цуккишима придержал Ямагучи за руку и, наклонившись, поцеловал.

Они шли по улице — не слишком людной, но тем не менее. Поэтому Цуккишима просто закрыл глаза, чтобы не видеть осуждающе-любопытных взглядов в свою сторону. Да и какая разница, в самом деле? Кто они такие, чтобы его судить?

Губы у Ямагучи были мягкие и… Обычные, пожалуй. Но отрываться от них не хотелось. И все же Цуккишима посчитал неуместным затягивать поцелуй — для первого достаточно. И оставалось только надеяться, что будет второй.

Когда он отстранился, Ямагучи смотрел на него совершенно ошарашенным взглядом, а затем вдруг схватил его за рукав куртки и буквально силой утянул в проулок между домами.

Цуккишима окинул глазами глухой фасад без окон, покрытый красноватой штукатуркой. Местами её пересекали трещины, некоторые были неаккуратно замазаны. Под самой крышей тянулся толстый черный провод. Ямагучи прислонился спиной к стене, а затем неожиданно сполз по ней и уселся прямо на асфальт.

То, что его поцелуй окажет такой в прямом смысле сногсшибательный эффект, Цуккишима даже предположить не мог. Но решил на сей раз оставить все язвительные комментарии при себе. Он засунул руки в карманы брюк и просто ждал какого-нибудь внятного ответа.

— Ладно, — сказал Ямагучи без улыбки. — Я понял. И, слушай, мне… Мне надо подумать.

Слова хлестнули Цуккишиму, точно ивовый прут. Ему надо подумать, ну конечно. А на что он вообще рассчитывал? Что Ямагучи немедленно упадет к его ногам и задымится от любви?

— Знаю, я — парень. Это смущает, — кивнул он.

Ямагучи только махнул рукой:

— Не в том дело. То есть да, смущает, конечно, но это не главное.

А вот это неожиданно: Цуккишима догадывался, что Ямагучи не склонен к предрассудкам. Но и то, что он это так легко воспримет, тоже не ждал. И все же, что значит: «Мне нужно подумать»? Не о чем тут думать: либо человек тебе нравится, либо нет. И не зачем прикрывать отказ другими формулировками.

— Ясно, — сухо произнес Цуккишима. — Не утруждайся, я понял.

— Да что ты там понял? — Ямагучи хмыкнул и ткнул его в ногу носком кроссовка. — Не веди себя как обиженный ребенок только потому, что я отреагировал не так, как ты ожидал.

Цуккишима пальцем поправил очки на носу — привычка, от которой он очень хотел избавиться. Она выдавал нервозность, и любой, кто сколько-нибудь понимал язык жестов, с легкостью бы об этом догадался. А показывать свое внутренне состояние другим вовсе не хотелось. Он глубоко вдохнул и со всем спокойствием произнес:

— Я просто хочу сказать, чтобы ты не забивал себе голову. Это все несерьезно. Пройдет. Если хочешь, считай, что ничего и не случилось. Не думай, что я тут с ума с хожу — так, блажь нашла.

Ямагучи резко поднялся на ноги и сделал шаг вперед. Цуккишима невольно отступил и растерялся: ну не врезать же ему решили?

— Блажь? Несерьезно? — эхом повторил тот. — Знаешь что, Цукки? Целуйся лучше со своим отражением! — зло выплюнул Ямагучи и зашагал прочь.

Цуккишима замер от удивления, глядя ему в спину. Он только что признался в любви — довольно неуклюже, но как уж получилось — и попытался сгладить неловкую ситуацию, хоть ему было больно и обидно. А ему вдруг советуют целоваться с собственным отражением?!

Он в несколько шагов догнал Ямагучи, схватил его за плечо и развернул к себе.

— Объяснись! — зашипел он, чувствуя, как к горлу подкатывает раздражение. — Давай поговорим!

— Да ты себя хоть слышал? — Ямагучи невесело усмехнулся. — Чувствам научись значение придавать, тогда и поговорим! — он сбросил со своего плеча руку Цуккишимы и явно хотел уйти, но вдруг сник и опустил голову. — Слушай, ты классный. Правда классный, у тебя есть многое, чего у меня нет. Дружить с тобой не всегда просто, но я привык, не обижаюсь. Знаю же, что ты неплохой человек. Но как с тобой встречаться? — ты же все высмеиваешь. На любое проявление чувств отвечаешь издевкой, и все у тебя «несерьезно» и «блажь». И честно говоря, не знаю, вынесу ли я это, — Ямагучи покачал головой. — Так что дай мне подумать, хорошо?

Каждое слово было как брошенный камень, но Цуккишима не перебивал и выслушал Ямагучи до конца. Даже выдержал короткую паузу, ожидая, что тот скажет что-нибудь ещё. Но Ямагучи смотрел на него со смесью вины и жалости в глазах и молчал.

Значит, больше говорить им было не о чем. Во всяком случае пока. Тогда Цуккишима, не прощаясь, свернул в другую сторону и пошел домой.

— Дай знать, что решишь, — бросил он напоследок.

По дороге он дважды едва в кого-то не врезался. Увязая в зыбкой трясине мыслей, Цуккишима игнорировал вообще все, что происходило вокруг. Кажется, он даже прошел на красный: повезло, что машин все равно не было.

Внутри звенела пустота: Цуккишима и сам не знал, что он чувствует и что вообще должен чувствовать. Все оказалось не так уж плохо и одновременно куда хуже, чем он мог предположить.

Ведь Ямагучи был прав, и даже возразить на это нечего. Сколько раз Цуккишима его холодно отбривал, стоило тому только начать фантазировать, мечтать, делиться тем, что он чувствует. Сколько? За сегодня, за вчера — за все те годы, что они знакомы?

Господи, какой же он невыносимый зануда.

Оказавшись дома, Цуккишима долго стоял над раковиной, слушая шум воды и вглядываясь в своё отражение в зеркале. Бледное, остроносое, с осунувшимся лицом от ночей, проведенных за учебниками. Целоваться с ним определённо не хотелось.

В голову пришло то, что он со своим паршивым характером умрет в одиночестве.

Сняв очки, Цуккишима плеснул себе в лицо водой и растер веки кончиками пальцев. Мозги работали плохо, мысли были обрывочными и хаотичными. И все-таки среди них стал вырисовываться вполне четкий план — крайне полезный талант Цуккишимы ориентироваться даже в самой запутанной ситуации. Он мог остаться дома, посыпая голову пеплом и ожидая звонка или сообщения от Ямагучи, а мог…Идея граничила с бредом, но хуже-то теперь точно не будет.

И Цуккишима бросился к себе в комнату.

[Гость]

4/4

В коробке с конфетами осталось чуть больше половины, и бант уже красиво не завяжешь — да и наплевать, так даже лучше. Он схватил коробку, наскоро перевязал её лентой и ринулся к двери. Напрочь забыв про шарф, про куртку потеплее, про погоду и февраль, он, не застегиваясь, накинул первое, что попалось под руку и выскочил на улицу.

С шага он то и дело сбивался на бег, на ходу листая в телефоне страницы, которые выдавал поисковик. Лилии — чистота, лаванда — верность, пион — мужество, а любовь — конечно, роза. Мог бы и сам догадаться, в конце концов.

Когда Цуккишима набирал номер Ямагучи, удерживая одновременно скромный букет и конфеты, у него тряслись руки. В который раз он спрашивал сам себя: где, где тот разумный человек, которым он был вчера? Куда он пропал? Почему его вдруг подменил влюбленный идиот?

— Да? — послышался напряженный голос Ямагучи в трубке.

— Иди к железнодорожному мосту, — велел ему Цуккишима.

— Цукки, давай не сейчас, я же..

— Ямагучи! Пожалуйста, иди к чертовому мосту!

Слышать, как дрожит собственный голос было невыносимо унизительно, но Цуккишима ничего не мог с этим поделать. Он уже вообще ничего не контролировал: ни себя самого, ни происходящее с ним.

— Я… Ладно, хорошо, — растерялся Ямагучи. — Уже выхожу.

Цуккишима положил трубку и прибавил шагу.

Недалеко от дома Ямагучи был железнодорожный мост. Под ним протекала узкая речушка, оба берега которой были выложены бетонными плитами. Безлюдное место — мало находилось желающих шататься здесь среди кустов и деревьев. Да и шататься-то было негде: не прогулочная небрежная ведь. Поэтому они с Ямагучи часто здесь ошивались ещё со средней школы. Их собственный укромный уголок, где можно было просто сидеть, вытянув ноги, и смотреть на проносящиеся по мосту поезда или бросать в воду камушки.

Хорошее место для встречи. И символичное.

Ямагучи уже ждал его, когда Цуккишима буквально прибежал к бетонным плитам. Нараспашку, запыхавшийся, наверняка весь красный. И наверняка со стороны он выглядел крайне нелепо.

Но с тем, как выглядел Ямагучи, когда увидел его с цветами и коробкой конфет, не сравнится ничто. Цуккишима на всю жизнь запомнил это непередаваемое удивление на его лице. И понял — оно того стоило. Даже, если его сейчас пошлют последними словами, даже если у них ничего не выйдет — все равно, неважно.

— Это тебе, — Цуккишима без всякий предисловий просто сунул Ямагучи в руки цветы и конфеты и, тяжело дыша, оперся ладонями о колени. Бег никогда не давался ему легко, тем более он уже месяц не был на тренировках. — Розы — это любовь, я прочитал, — пояснил он. — А половину конфет я съел вчера, зато могу поручиться, что они очень вкусные. И если я когда-нибудь буду над тобой насмехаться, то ты можешь смело припоминать, как я бежал к тебе через полгорода с букетом и полупустой коробкой конфет.

Произнеся эту речь, Цуккишима выдохнул и улыбнулся.

На душе было хорошо — так хорошо, что хотелось смеяться. Это была победа — победа над самим собой, над собственными страхами и тревогами. Над всем тем, о чем он размышлял вчера, поглаживая рыжего кота за ухом. И этого уже было достаточно, чтобы сказать: все не зря.

Ямагучи настороженно понюхал розы — как будто ждал, что они окажутся ядовитыми.

— Ты принес мне цветы, — совершенно загробным голосом проговорил он. — Цветы, Цукки.

— Да, — Цуккишима охотно согласился. — Я очень скучный человек без воображения, поэтому не смог придумать ничего другого.

— Ты здоров?

— Здоров. И вообще, кто после этого ещё над кем и насмехается? — Цуккишима укоризненно покачал головой.

— Прости. Просто я в таком шоке, что словами не предать. Серьезно: цветы?..

Ямагучи опустился на одну из бетонных плит и дернул головой, чтобы Цуккишима сел рядом.

Плиты были старые, местами поросшие мхом и все в сколах и трещинах. В стыках между ними обычно прорастала трава. Сидеть на них было холодно: не то, что летом, когда солнце нагревало весь бетонный скат, и можно было часами торчать здесь, вдыхая запах железной дороги и слушая тихий плеск реки.

Цуккишима завороженно смотрел, как вода блестит на солнце, точно рыбья чешуя. Течение здесь было слабое, а где-то выше по реке росла сакура. Весной, когда она цвета, лепестки падали в воду, и их приносило сюда. Здесь они скапливались целыми плавучими островками — иной раз под ними было почти не видно поверхности воды.

Невероятно красивое зрелище.

— Ты ведь понимаешь, что я не могу взять его домой? — проговорил Ямагучи и помахал букетом.

Букет был простенький: три алых розы и ещё какие-то мелкие цветочки, названия которых Цуккишима все равно не знал. И все это было завернуто в красную сетку с ленточкой. В магазине букет ему сразу приглянулся, хотя не то, чтобы он много в этом понимал.

— Я знаю, — Цуккишима кивнул. — Я просто хотел, чтобы ты его подержал в руках что ли. Чтобы удивился и оттаял.

Ямагучи дотронулся пальцами до одной из роз и улыбнулся:

— Оттаял? Да после такого даже ледяная статуя оттает! До сих пор не верится, если честно. А вообще, — он перестал улыбаться и утомленно закрыл глаза, — я как пришел домой, сразу пожалел, что на тебя накинулся. Я тоже хорош — вечно с тобой соглашаюсь и так боюсь выставить себя дураком в твоих глазах, что страшно даже возразить. Правда страшно: ты даже не представляешь, как я боюсь показаться тебе смешным и нелепым. Зачем тебе смешной и нелепый друг?

Цуккишима взял его за руку — решил, что можно, и что Ямагучи не будет против. Большим пальцем он погладил тыльную сторону его ладони и стал водить между костяшек.

— Я не считаю тебя смешным, — тихо сказал он. — Это я смешон, не слушай меня, когда я язвлю. У меня в голове такой бардак.

Вдалеке раздался гудок поезда, и буквально через мгновение земля задрожала. Цуккишима посмотрел вверх — как раз вовремя, чтобы увидеть округлый нос локомотива. Между раскосами мостовой фермы замелькали окна вагонов. Он попытался сосчитать их количество, но безуспешно: поезд пронесся слишком быстро, оставляя за собой шлейф запахов и звуков.

— Я думаю, люди могут меняться, — задумчиво произнес Цуккишима, вслушиваясь в удаляющийся стук колес. — Но не сами по себе, а только рядом с кем-то.

Он говорил скорее для себя, ему было важно сказать это вслух. И он был благодарен Ямагучи за то, что тот никак это не прокомментировал.

— Кстати, — добавил Цуккишима со смешком, — вчера я вернулся и покормил того кота.

С минуту Ямагучи, не отрываясь, смотрел на него, а затем вдруг перекинул руку через его шею и похлопал по плечу.

— Убей меня за эти слова, если хочешь, — начал он, — но Цукки, ты бываешь таким… Трогательным, — Ямагучи уткнулся носом ему в затылок.

Цуккишиме сразу же захотелось съёжиться и отмотать время назад. Ну вот кто его за язык тянул? Большое дело — кота покормить. Молчал бы уж лучше.

— Только не говори никому, — буркнул он.

— Да кому мне рассказывать, — отмахнулся Ямагучи и, отложив в сторону букет, открыл коробку с конфетами. — Ого, да ты и впрямь половину съел.

— Извини, по-идиотски вышло. Хотел тебе подарить, потом передумал, потом передумал опять. Надо было зайти и другие купить. Позорище какое, — Цуккишима пристыженно закрыл лицо руками.

— Нет, стой! Это даже мило! Как представлю, что ты в расстройстве лопаешь конфеты…

— Ямагучи, заткнись, пожалуйста.

— Все, заткнулся, заткнулся, — с улыбкой произнес Ямагучи и развернул одну из конфет. — Вкусные, говоришь?

— Очень. Попробуй.

Ямагучи прикусил конфету с одного края и придвинулся ближе. Цуккишима удивленно дернулся и тут же закатил глаза:

— Да ты шутишь.

Но по лицу Ямагучи было видно, что не шутит и вообще настроен серьезно и решительно. В его взгляде сквозило нескрываемое веселье, и Цуккишима только покачал головой, кусая конфету с другой стороны.

Целуясь и перекатывая языком кусочки шоколада, он думал, что сегодня был безумный день и безумный праздник. Думал, что все это, возможно, ненадолго и скоротечно. Что впереди его может ждать и разочарование, и тоска, и целый ворох проблем, которые встанут перед ним. И что он ещё будет жалеть о всех тех глупостях, которые натворил сегодня.

Жалеть, но втайне радоваться.

[Гость]

Анон, я еще не читал, но уже счастлив Спасибо за цукияму!

[Гость]

курокен

[Гость]

Автор, милый, все хорошо, но фамилия пишется как Цукишима.

[Гость]

Автор, милый, все хорошо, но фамилия пишется как Цукишима.

Я уже понял. Прощу прощения, мой косяк. Никогда больше не буду добавлять слово в ворд, не проверив на опечатки.

[Гость]

уширабусаку

[Гость]

Я прочитала цукияму
это очень, очень трогательный и славный фик
такой тут Цукки классный! и Ямагучи!
спасибо за эту историю

[Гость]

Ох, автор, я прочитал и мне так понравилось
Спасибо тебе за такую трогательную теплую цукияму, шиппер счастлив! Мне показался немного странным Ямагучи, но вот твой Цукки очень понравился) Такой пессимистичный подросток, оооо, он и его мысли были такими трогательными.
Спасибо тебе еще раз за такую милоту

[Гость]

Я знаю, что слоупок, но я не мог не донести. Цуккияма к ДСВ, рейтинг низкий. Романс. 5600 слов.

очень славный фик, спасибо, автор