Может, кто расскажет о своих случаях? я могу рассказать. я анон-с-участком из первого треда. вот такая история. моя мать, как я уже говорила, напрочь отрицает собственные двойные стандарты. у нас "что дозволено Юпитеру, не дозволено быку". Юпитер - это мой братец, бык - это, собственно, я. вчера поссорились. я завела разговор о том, что хочу себе купить плеер-аудио, чтобы не мучить телефон. она возмутилась, что мол, нафига он тебе нужен и ты слишком многого хочешь. я проверки ради через пару часов заговорила про то, что мой братец слишком много хочет и она ему во всем потакает. она отвечает, вот, мол, и строй себе дом. я отвечаю: а я не хочу дом, зачем он мне. она говорит: а ты вообще чего-нибудь хочешь? что и требовалось доказать то я хочу слишком много, то я, видите ли, ничего не хочу. претензии ко мне диаметрально противоположные с разницей в пару часов. она вообще помнит, что она мне говорила два часа назад?
Ты же собирался поступать? первый курс магистратуры уже закончила, перешла на второй. еще полтора года. работу тоже сменила, на новом месте гораздо легче.
аноны, а вы устраивали родителям проверки на вшивость, чтоб наглядно им продемонстрировать их поведение?
А у меня вот это как раз больное место. Я была очень чутким ребенком, предчувствовала грядущие истерики и нервотрепки заранее и часто гасила конфликты в зародыше. При этом мне не хотелось этого делать, я меняла свое поведение, соглашалась с ними, только чтобы избежать абьюза. И теперь мне по многим пунктам как бы нечего предъявить. Потому что одно дело в конфронтации сказать, (я упрощаю) "вот была такая ситуация в детстве, вы меня били и орали, это абьюз". А другое "если бы я в той ситуации не прогнулась под вас, вы бы меня побили и наорали бы". То есть, во-первых не докажешь ничего. И потом, они почти точно мне заявят, что это просто у меня характер такой. Типа сама себе что-то там придумала, сама согласилась с тем, чего не хотела, а теперь мы в этом виноваты, откуда нам было знать-то. Я сама в том, что абьюз в этих случаях был бы, уверена на 100%, потому что просто так нормальный ребенок себе такого придумывать не будет, но для них это не аргумент.
Разве что правда устраивать проверки на вшивость уже сейчас. Но у нас сейчас и расстановка сил другая, я матери уже не по колено, просто так подзатыльник к примеру не залепишь. И на истерики с манипуляциями хуже ведусь, поэтому их сейчас намного меньше. То есть просто так ситуацию, где можно что-то доказать, не воссоздашь.
Я пока остановилась на том, что и не надо ничего доказывать людям, которые не хотят тебя слушать, но чувствую, что этот вопрос я для себя закрыла не до конца, это меня еще возмущает и расстраивает . А какой результат меня бы устроил, я не знаю. Высказать им все, зная, что они предпочтут не поверить? Действительно подстроить ситуацию, в которой хотя бы часть этого как-то проявится? Тоже не то...
то я хочу слишком много, то я, видите ли, ничего не хочу. претензии ко мне диаметрально противоположные с разницей в пару часов. она вообще помнит, что она мне говорила два часа назад?
Наверно хочешь много мелкого и не хочешь чего-то важного.
Волшебники, трикстеры и клоуны: проявление маскулинности в зависимости и пристрастиях Год издания и номер журнала: 2013, №4 Автор: Вудман М. Комментарий: Гава из книги М. Вудман «Опустошенный жених: Женская маскулинность (2013), вышедшей в свет в издательстве Когито-Центр Овладевая, ты всегда теряешь.
Данте. «Божественная Комедия»
Одна из причин рационализации нашего поведения заключается в том, чтобы замаскировать совершаемое действие. Объяснение того или иного поступка может совершенно не отражать его истинной причины и даже быть связано с волей кого-то другого. Мы говорим, что, например, «дьявол нас попутал». Поступки человека, подверженного зависимости, совершаются под воздействием «кого-то», кого зависимый не знает, но кто должен быть удовлетворен. Если неизвестный «кто-то» не получает удовлетворения, последствия могут стать катастрофическими. Неизвестный «кто-то», находящийся внутри зависимого человека, почти всегда является убийцей.
Как правило, повернуться лицом к убийце – значит обратиться к бессознательному. Убийство совершается, пока жертва находится под анестезией зависимости. Возвращаясь в сознание, зависимый человек видит орудие убийства. Вот использованная игла, рядом – пустая ампула; вот начатый, оставленный на завтра торт. Налицо все доказательства убийства. Жив ли этот зависимый человек? Быть может, он при помощи какого-то колдовства вернулся к жизни? Самая серьезная проблема в лечении зависимых людей заключается в том, что они живут в заколдованном состоянии. Они вовсе не мертвы, они живы. Вернувшись к нормальной жизни, они могут вновь совершить еще одну попытку. Попробовать еще раз испытать на себе это колдовство. Ощутить на себе его воздействие. Их вера возрастает. Счастливый шанс игрока! Всякий раз, убив себя, они оживают как по мановению волшебной палочки. Зависимые люди живут не по законам природы, а по законам колдовства. Всем ведает и руководит маг и колдун.
В своем диалоге «Ион» Платон с большой долей иронии описывает последователей Бахуса, отравленных своим кумиром. Во время ритуального танца, трижды совершая магический круг, «вакханки, когда они одержимы, черпают из рек мед и молоко, а в здравом уме – не черпают»[1]. Если же мы решим помочь зависимым людям вновь прийти в сознание, мы должны постараться понять то колдовство, которое превращает воду в райское молоко, даже если наше понимание отнимет у них богов и лишит их ложного ощущения нуминозного. Они впали в заблуждение, и до тех пор, пока мы потворствуем этому колдовству, мы поощряем это заблуждение, которое ведет их к саморазрушению.
Разумеется, возникает вопрос: «Какой колдун превращает явления природы в дьявольскую насмешку над священнодействием?» Пресуществление – часть таинства святого причастия, ритуала, который должен совершать стоящий у алтаря католический священник: тело Христа, которое символизирует пресная лепешка, вкушают коленопреклоненные верующие. Хотя в ритуальном действе зависимого человека такого пресуществления не происходит, подверженные зависимости люди тянутся к объекту своего желания, словно он столь же сакрален, как воплощенное в хостии1 Христово Тело. В данном случае эпитет «табуированный» оказывается точнее, чем «сакральный», ибо «табуированный» одновременно означает сакральный и запретный, магически притягательный и отталкивающий.
Если вы собираетесь освободить человека от зависимости, нужно обязательно распознать и раскрыть колдуна, обладающего столь мощной магической силой.
Часто дети закономерно обожествляют родителей или же заменяющие их родительские фигуры, например, священников или министров; эти взрослые становятся носителями магических проекций. Если подрывается доверие, которое появилось вместе с проекцией, может возникнуть зависимость. Если отношения между родителями и ребенком построены на физическом или психологическом насилии, любовь противоестественно отождествляется с запретным объектом, который ассоциируется с насилием. Суть любой формы зависимости заключается в радикальной потере доверия.
Зависимость возобновляет травмированное отношение к телу. Действия родителей в прошлом могут превратить тело ребенка в табуированный объект. В таком случае ребенок бессознательно заключен в темницу своего тела, как пленник, и не имеющий возможности им распоряжаться.
о пищевых и иных зависимостяхОчень важным в лечении зависимости становится подчинение власти, превышающей власть Эго, которой Эго научилось доверять, преодолевая испытанное в детстве предательство. С возрастанием доверия усиливается сознательная связь между телом и Эго; обостряется чувствительность к психической и физиологической отраве, и тело обретает способность к самоочищению. По выражению одной женщины, «Самость постоянно выталкивает наверх всю предысторию». Другая женщина выразила это так: «Прежде я могла съесть дюжину банок ореховой пасты. Теперь мой желудок начинает протестовать, если я съедаю одну». Третья ворвалась в мой кабинет и, смеясь, заявила, что стала совершенно сознательной, потому что раньше она могла выпить лошадиную дозу алкоголя, а теперь ее организм реагирует даже на один глоток. Концентрация, требуемая для поддержания напряжения, нашла отражение в следующем выражении пациентки: «Я говорю не об обжорстве шоколадом. Моя душа на костре: она привязана к столбу и корчится в пламени. Я думала, что боролась со своим слабоволием. Теперь я считаю, что борюсь с силами и убеждениями, которые на виду у всех пытались погубить мою душу. Я даже в течение часа не могу быть довольна собой».
Эти женщины кроме анализа проделали большую работу, продолжавшуюся более пяти лет, чтобы установить связь между душой и телом, и стали воспринимать свою зависимость как указанный Самостью путь, ведущий к осознанию и переживанию перевоплощения. На первой стадии самым болезненным у них было ощущение, что чем больше они погружались в работу с телом, тем сильнее у них обострялось ощущение заброшенности и тем явственнее становилось желание сохранить существующую зависимость. Если же им удавалось удержаться от этого гипнотического притяжения, они ощущали, как их тело превращалось в раздувшегося тирана. Тому, кто стоял между ним и райским молоком, грозила символическая смерть. Выдержав это напряжение, они достигали самого ядра травмы: тело превращалось в тирана, так как подчинялось колдовскому заклятию, неподвластному законам эго-сознания. Независимо от того, на чем именно держалась власть родительских образов – на великодушии или насилии, – тело ребенка считалось объектом, который следовало наполнить или опустошить, наказать или сделать предметом игры.
Родители могут праздновать победу над ребенком, но, в конечном счете, нет никакой радости в том, чтобы одержать верх, применяя силу, даже если эта сила искусно замаскирована. Доминирование есть владычество, и тело, которое подверглось насилию, очень твердо усвоило его уроки. Оно превращается в покинутого властелина, лишенного благотворного воздействия любви. Оказавшись в изоляции, оно становится одержимым, цепляется за вещи или людей, наделяя их волшебной силой. Попадая в зависимость от этих талисманов ради обретения хоть какого-нибудь жизненного смысла, тело становится беспощадным в своем требовательном стремлении овладеть ими и установить над ними контроль, стремясь как можно дольше продлить ту фантасмагорию, в которую оно больше не верит.
Я не вижу смысла в том, чтобы заставлять родителей чувствовать себя виноватыми. Каждый из нас – продукт современной культуры, одобряющей конкуренцию и стремление к власти. Едва ли мы осознаем, что такое любовь, сосредоточенная в теле. Мы порой смешиваем ее с сексуальностью и путаем с неудовлетворенностью. Однако истинная любовь пронизывает каждую клетку нашего тела. Она сразу распознается животными, детьми и даже некоторыми взрослыми, которые или родились вместе с ней, или обрели ее через страдания и лишения. Тонкая позолота вины не может скрыть ощущения заброшенности, лежащего в ее основе. Наша задача – изменить сложившуюся психодинамику.
Я не вижу смысла в том, чтобы заставлять родителей чувствовать себя виноватыми. Каждый из нас – продукт современной культуры, одобряющей конкуренцию и стремление к власти. Едва ли мы осознаем, что такое любовь, сосредоточенная в теле. Мы порой смешиваем ее с сексуальностью и путаем с неудовлетворенностью. Однако истинная любовь пронизывает каждую клетку нашего тела. Она сразу распознается животными, детьми и даже некоторыми взрослыми, которые или родились вместе с ней, или обрели ее через страдания и лишения. Тонкая позолота вины не может скрыть ощущения заброшенности, лежащего в ее основе. Наша задача – изменить сложившуюся психодинамику. Как по мне, так это два способа отпустить. Какой больше подходит, тот и берешь на вооружение.
Да уж, прививать эмпатию публичным унижением отличная идея. Так можно в лучшем случае научить говорить гадости за спиной, а не в лицо.
Мне метод воспитания в подобных ситуациях из одной фэнтези книги понравился. (Мелидда = магия) отрывок Мне не нравилось пугать людей. Нужный урок я получил очень рано, и он стал одним из самых сильных впечатлений моего детства. Использовать мелидду, чтобы дразнить других, было обычным делом для ребенка-эззарийца, но постепенно подобные привычки проходили, когда начинались серьезное обучение и подготовка к войне с демонами. Как-то раз, когда мне было лет восемь-девять и я еще не совсем понимал, какой силой на самом деле владею и для чего она нужна, я запер в бочке другого ребенка и пугал его иллюзией, что его бочку катают медведи. Тот ребенок обидел меня, потом я даже не мог вспомнить, чем именно, и я считал, что моя месть вполне справедлива. Привлеченный детским плачем и шумом иллюзорных медведей, из леса выбежал мой отец. Как только я его заметил, я, конечно же, прекратил все. Мой отец вытащил ребенка из бочки, успокоил его и отправил домой. Потом он сел на корточки передо мной и произнес: – Стыдно, Сейонн. Бесчестно поднимать руку на того, кто не может ответить тебе тем же. Неужели ты никогда не думал об этом? Я начал объяснять ему, что произошло до того, но он жестом заставил меня замолчать и продолжил: – Сейчас я залезу в бочку, и ты будешь делать со мной то, что делал с Виивером. Совершенно то же самое. Я пришел в ужас: – Но я никогда бы… Он закрыл мне рот ладонью. – Но ты делал это. А теперь начинай, делай все так же и столько же, сколько ты делал это с ним. – Он залез в бочку и заставил меня запереть ее заклинанием. Второе заклинание начало раскачивать, трясти и перекатывать бочку, сопровождая это медвежьим ревом. Все было так, как и с ребенком. К тому моменту, когда рев и перекатывания закончились, я плакал навзрыд от стыда перед своим самым любимым и уважаемым человеком на свете. У отца не было мелидды. Я впервые в жизни осознал собственные силы. Когда он вылез из бочки, я бросился к нему, прося прощения и обещая, что никогда в жизни не стану использовать данный мне свыше талант во зло. – Я верю тебе, – ответил он, прижимая меня к своему великодушному сердцу.
Я анон, который живёт отдельно от родителей в другом городе. По ходу, токсичная мамка меня опять в оборот берёт с помощью пряника. Вот, жду, когда кнут начнётся Положение осложняется тем, что я живу очень уединённо и мне не хватает не просто общения, а хотя бы иллюзии нужности хоть кому-то. На этом меня и поймали, по ходу.
Положение осложняется тем, что я живу очень уединённо и мне не хватает не просто общения, а хотя бы иллюзии нужности хоть кому-то. Домашнее животное не вариант? Извини, анон, не помню, где ты живёшь.
я могу рассказать. я анон-с-участком из первого треда.
вот такая история. моя мать, как я уже говорила, напрочь отрицает собственные двойные стандарты.
у нас "что дозволено Юпитеру, не дозволено быку". Юпитер - это мой братец, бык - это, собственно, я.
вчера поссорились. я завела разговор о том, что хочу себе купить плеер-аудио, чтобы не мучить телефон. она возмутилась, что мол, нафига он тебе нужен и ты слишком многого хочешь.
я проверки ради через пару часов заговорила про то, что мой братец слишком много хочет и она ему во всем потакает. она отвечает, вот, мол, и строй себе дом. я отвечаю: а я не хочу дом, зачем он мне.
она говорит: а ты вообще чего-нибудь хочешь?
что и требовалось доказать
то я хочу слишком много, то я, видите ли, ничего не хочу.
претензии ко мне диаметрально противоположные с разницей в пару часов.
она вообще помнит, что она мне говорила два часа назад?
некуда. и денег особо нет. коплю сейчас на обучение, от зарплаты с пенсией почти ничего не остается.
первый курс магистратуры уже закончила, перешла на второй.
еще полтора года.
работу тоже сменила, на новом месте гораздо легче.
А у меня вот это как раз больное место.
Я была очень чутким ребенком, предчувствовала грядущие истерики и нервотрепки заранее и часто гасила конфликты в зародыше. При этом мне не хотелось этого делать, я меняла свое поведение, соглашалась с ними, только чтобы избежать абьюза. И теперь мне по многим пунктам как бы нечего предъявить.
Потому что одно дело в конфронтации сказать, (я упрощаю) "вот была такая ситуация в детстве, вы меня били и орали, это абьюз". А другое "если бы я в той ситуации не прогнулась под вас, вы бы меня побили и наорали бы". То есть, во-первых не докажешь ничего. И потом, они почти точно мне заявят, что это просто у меня характер такой. Типа сама себе что-то там придумала, сама согласилась с тем, чего не хотела, а теперь мы в этом виноваты, откуда нам было знать-то.
Я сама в том, что абьюз в этих случаях был бы, уверена на 100%, потому что просто так нормальный ребенок себе такого придумывать не будет, но для них это не аргумент.
Разве что правда устраивать проверки на вшивость уже сейчас. Но у нас сейчас и расстановка сил другая, я матери уже не по колено, просто так подзатыльник к примеру не залепишь. И на истерики с манипуляциями хуже ведусь, поэтому их сейчас намного меньше. То есть просто так ситуацию, где можно что-то доказать, не воссоздашь.
Я пока остановилась на том, что и не надо ничего доказывать людям, которые не хотят тебя слушать, но чувствую, что этот вопрос я для себя закрыла не до конца, это меня еще возмущает и расстраивает . А какой результат меня бы устроил, я не знаю. Высказать им все, зная, что они предпочтут не поверить? Действительно подстроить ситуацию, в которой хотя бы часть этого как-то проявится? Тоже не то...
Чтобы они от страха под тебя прогнулись. Это реально удовлетворяет.
претензии ко мне диаметрально противоположные с разницей в пару часов.
она вообще помнит, что она мне говорила два часа назад?
Наверно хочешь много мелкого и не хочешь чего-то важного.
важного для кого? для их величеств?
Год издания и номер журнала: 2013, №4
Автор: Вудман М.
Комментарий: Гава из книги М. Вудман «Опустошенный жених: Женская маскулинность (2013), вышедшей в свет в издательстве Когито-Центр
Овладевая, ты всегда теряешь.
Данте. «Божественная Комедия»
Одна из причин рационализации нашего поведения заключается в том, чтобы замаскировать совершаемое действие. Объяснение того или иного поступка может совершенно не отражать его истинной причины и даже быть связано с волей кого-то другого. Мы говорим, что, например, «дьявол нас попутал». Поступки человека, подверженного зависимости, совершаются под воздействием «кого-то», кого зависимый не знает, но кто должен быть удовлетворен. Если неизвестный «кто-то» не получает удовлетворения, последствия могут стать катастрофическими. Неизвестный «кто-то», находящийся внутри зависимого человека, почти всегда является убийцей.
Как правило, повернуться лицом к убийце – значит обратиться к бессознательному. Убийство совершается, пока жертва находится под анестезией зависимости. Возвращаясь в сознание, зависимый человек видит орудие убийства. Вот использованная игла, рядом – пустая ампула; вот начатый, оставленный на завтра торт. Налицо все доказательства убийства. Жив ли этот зависимый человек? Быть может, он при помощи какого-то колдовства вернулся к жизни? Самая серьезная проблема в лечении зависимых людей заключается в том, что они живут в заколдованном состоянии. Они вовсе не мертвы, они живы. Вернувшись к нормальной жизни, они могут вновь совершить еще одну попытку. Попробовать еще раз испытать на себе это колдовство. Ощутить на себе его воздействие. Их вера возрастает. Счастливый шанс игрока! Всякий раз, убив себя, они оживают как по мановению волшебной палочки. Зависимые люди живут не по законам природы, а по законам колдовства. Всем ведает и руководит маг и колдун.
В своем диалоге «Ион» Платон с большой долей иронии описывает последователей Бахуса, отравленных своим кумиром. Во время ритуального танца, трижды совершая магический круг, «вакханки, когда они одержимы, черпают из рек мед и молоко, а в здравом уме – не черпают»[1]. Если же мы решим помочь зависимым людям вновь прийти в сознание, мы должны постараться понять то колдовство, которое превращает воду в райское молоко, даже если наше понимание отнимет у них богов и лишит их ложного ощущения нуминозного. Они впали в заблуждение, и до тех пор, пока мы потворствуем этому колдовству, мы поощряем это заблуждение, которое ведет их к саморазрушению.
Разумеется, возникает вопрос: «Какой колдун превращает явления природы в дьявольскую насмешку над священнодействием?» Пресуществление – часть таинства святого причастия, ритуала, который должен совершать стоящий у алтаря католический священник: тело Христа, которое символизирует пресная лепешка, вкушают коленопреклоненные верующие. Хотя в ритуальном действе зависимого человека такого пресуществления не происходит, подверженные зависимости люди тянутся к объекту своего желания, словно он столь же сакрален, как воплощенное в хостии1 Христово Тело. В данном случае эпитет «табуированный» оказывается точнее, чем «сакральный», ибо «табуированный» одновременно означает сакральный и запретный, магически притягательный и отталкивающий.
Если вы собираетесь освободить человека от зависимости, нужно обязательно распознать и раскрыть колдуна, обладающего столь мощной магической силой.
Часто дети закономерно обожествляют родителей или же заменяющие их родительские фигуры, например, священников или министров; эти взрослые становятся носителями магических проекций. Если подрывается доверие, которое появилось вместе с проекцией, может возникнуть зависимость. Если отношения между родителями и ребенком построены на физическом или психологическом насилии, любовь противоестественно отождествляется с запретным объектом, который ассоциируется с насилием. Суть любой формы зависимости заключается в радикальной потере доверия.
Зависимость возобновляет травмированное отношение к телу. Действия родителей в прошлом могут превратить тело ребенка в табуированный объект. В таком случае ребенок бессознательно заключен в темницу своего тела, как пленник, и не имеющий возможности им распоряжаться.
psyjournal.ru/psyjournal/articles/detail.php?ID...
Как по мне, так это два способа отпустить. Какой больше подходит, тот и берешь на вооружение.
snigur.livejournal.com/241014.html#cutid1
Спасибо, анон. Это очень хорошая и нужная статья.
Мне метод воспитания в подобных ситуациях из одной фэнтези книги понравился. (Мелидда = магия)
отрывок
https://*vk.*com/wall-*64367994_129594
Как вообще дела, аноны треда?
Положение осложняется тем, что я живу очень уединённо и мне не хватает не просто общения, а хотя бы иллюзии нужности хоть кому-то. На этом меня и поймали, по ходу.
Домашнее животное не вариант? Извини, анон, не помню, где ты живёшь.