Мизераблеправда-25

[Дежурный Правдоруб]

Заебали "Отверженные" в целом и бесконечные Жавер/Вальжан в частности.
Куда не сунься, всюду блять, эти ебучие КЭН Ю ХИР ЗЕ ПИПЛ СИНГ ЭМПТИ ЧЕРС ДУ НОТ ФОРГЕТ МАЙ НЕЙМ УНЫЛАЯ РОЖА ДЖЕКМАНА ЕБАЛО КРОУЛИ ЗЕ КОЛОР ОФ ДЕСАЙР ЕБАТЬ МЕНЯ ФРАНЦУЗСКИМ ФЛАГОМ КОГДА ВСЁ ЭТО КОНЧИТСЯ
Да анона так Шерлок, Локи, Трандуил на алёшеньке и ашот с дауном из Тин Вулфа, вместе взятые, не заёбывали, как вся эта свистопляска вокруг откровенно посредственного мюзикла

Предыдущие темы: 1, 2, 3, 4, 5,

...

6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24.

Вопрос: Любимый фик из нижеперечисленных:

1. 2.28, исполнение 2 (реинкарнация)		20	(7.78%)
2. 2.14 (про голос)		21	(8.17%)
3. 3.4 (пять раз)		25	(9.73%)
4. 2.21 (слиповер)		25	(9.73%)
5. 1.25, исполнение 2 (про дневник)		24	(9.34%)
6. 3.40, исполнение 2 (про эротические сны)		23	(8.95%)
7. 3.14, исполнение 1 (про гитару)		27	(10.51%)
8. 3.39 (про парк аттракционов)		25	(9.73%)
9. 1.18, исполнение 2 (про съём квартиры)		30	(11.67%)
10. не читаю E/R		37	(14.4%)
Всего:		257 Всего проголосовало: 106

@темы: мизераблеправда

Comments

[Гость]

потенциальному автору

Дорогой автор!
Каюсь, грешна: вначале подумала, что это и в самом деле именно вы. Но потом поняла, что произошло нелепое совпадение.))) Вы - явно не он, и не только из-за пунктуации - манера выражаться хотя бы вас явно отличает.)))
Нет, кинк совсем не в сексуальном смысле! Бывают же сюжетные или эмоциональные кинки. Я вовсе не имела в виду, что он переживает из-за внешности во время секса!

[Гость]

я теперь с ужасом и сомнением смотрю на свои исполнения

я тоже
потому что меня эти люди тоже хвалили (

[Гость]

заказчику

Я вовсе не имела в виду, что он переживает из-за внешности во время секса!

Вы меня очень обрадовали, очень! А то я аж испугалась.

[Гость]

автору

По правде говоря, я удивилась, что кто-то мог так подумать - в заявке про секс ни слова - но сейчас посмотрела, что именно обозначает слово кинк, и поняла, что сама виновата.

[Гость]

а я написала исполнение и не хочу нести его на фест((
в смысле, не потому не хочу, что там критикуют, если что, а потому, что мне совершенно разонравилось то, что я написала, несвязные куски тектса какие-то(((

[Гость]

а я написала исполнение и не хочу нести его на фест((в смысле, не потому не хочу, что там критикуют, если что, а потому, что мне совершенно разонравилось то, что я написала, несвязные куски тектса какие-т

по какой хоть заявке?
можешь сюда вбросить, если точно на фест не понесешь

[Гость]

если точно на фест не понесешь

не уверена, может, просплюсь и исправлю)))

[Гость]

просто делюсь страданиями111ёрасрас

[Гость]

. Хотя я встречала мнения, что он уже в прочитанных вами главах не так прост как кажется.

у меня не получается пока увидеть его *объёмным* - пока что он просто как *двигатель сюжета*, персонаж-функция имхо. интересно, насколько он был интересен/симпатичен/важен самому автору?
а ещё вот Жавер говорит *мэру*, что руки ему не пожмёт и прямым текстом говорит * я не хочу, чтобы вы были добры ко мне <...>*, говорит, что отказывается от неё (от доброты Жвж). и тд. сообщает тут же всю свою жизненную фиософию и жизненный сценарий . ну короче Жвж если бы не был так зациклен на ком угодно кроме Жавера, он бы мог эту инфо запомнить и в финале просечь, что Ж побежит самовыпиливаться после эгоистичного акта доброты. но гюго не позволил Жавера спасать. не положено. мариуса положено, а жавера не положено.

[Гость]

не уверена, может, просплюсь и исправлю)))

а какая заявка?
я теперь думаю, вдруг моя

[Гость]

а какая заявка?

4.5

[Гость]

Добавим тредику пикантности х)

E/R, немножко рейтинг, немножко боян

[Гость]

не положено. мариуса положено, а жавера не положено.

Мариус— Мэри-сью Но всё же Гюго его безжалостно стебёт

[Гость]

Такое ощущение, что часть исполнений на этом фесте написана одним и тем же автором О_о Интересно, кто это

[Гость]

еслиб я рисовал фанарт я б изобразил Грантера с транспарантом сегодня - это завтра, которое нам обещали вчера (не знаю что за цитата)
Рядом Анжольрас с плакатом I so angry I made this sign


ну или совсем крэковое для фика или арта: баррикадники на монстрации

викиЖ Помимо объединяющей Монстрацию поэтической составляющей, выраженной в своеобразных лозунгах, зачастую построенных на игре смыслов и языковых форм, большую популярность имеет использование костюмов, а также различные импровизированные коллективные действия во время шествия. К примеру, человек в костюме картонной коробки нёс транспарант «Человек-коробка спешит на помощь», а двое людей в костюмах капусты — транспарант «Мы не овощи!». Из импровизированных коллективных действий можно отметить, например, такое: колонна останавливалась перед светофором с зелёным сигналом и кричала: «Све-то-фор! Све-то-фор!» до тех пор, пока светофор не «отвечал» мигающим зелёным — тогда все ликовали: «Ура-а-а!» и на красный свет, скандируя «Красный! Красный!» двигались дальше. Со временем Монстрация приобрела и укрепила статус неофициального, народного праздника, инициированного «снизу» современного городского карнавала.

Несмотря на то что Монстрация начиналась с лозунгов, декларативно лишённых любого, в том числе и политического смысла, с самого начала существования акция привлекла внимание властей, которые регулярно задерживали и штрафовали участников акции или вовсе пытались запретить её проведение.

[Гость]

о, все-таки удалили исполнение 4.25 и все каменты )

[Гость]

аж жаль, комментаторы - молодцы! наконец-то кто-то постоял за честь фандома
теперь бы еще 4.13 также протянуть...

[Гость]

4.13 не такой пиздец

[Гость]

4.13 не такой пиздец

Ага, это бОльший пиздец, потому что там около тысячи слов.

[Гость]

аноны, под катом мама Жавера, Жавер, Вальжан и ихтиостега-Мэри-Сью. и все это гет. автор упорот по самое не могу. кто не спрятался я не виноват

Я сама из приличной семьи – с шестнадцати лет модисткой работала в заведении у мадам Белланж. В тот день мы с Жюлем все утро собачились, очень уж он сердитый был. Ну, я дверью хлопнула и в мастерскую убежала. Работала без души, все время как на иголках. Думала, вечером домой возвращаться, а в карманах пусто, до жалованья еще целых две недели. Жюль без выпивки злой как собака. Жюль это мой жених.
Нехорошо мне было. Тут-то она и заявилась. Древняя такая старушонка, старше горгулий, что на Нотр-Дам. Трясет головой, косится на меня и шепчет себе под нос чего-то.
- Вы что-то хотели, мадам? - спрашиваю. Вежливо так спрашиваю, все же пожилой человек. А старая карга достает из котомки какую-то грязную тряпку, протягивает ее мне и шипит:
- Перелицуй-ка мне, девочка, платьице.
- Что же вы бабуля такое говорите, - отвечаю, - как же мне его перелицевать? Отвечаю, а сама представляю себе мадам Белланж - вся наша работа через хозяйкины руки проходит, муха мимо не пролетит – как она мне на дверь укажет за тряпку эту.
Старуха тут вытянулась, вроде даже выросла, и уставилась на меня, злобно так, просто волосы дыбом.
- Перелицуй-ка, мне девочка, плааатьице!
Мне хоть и страшно, но старуха больно противная. Настырная какая!
- Вот что, мамаша, - говорю, - идите-ка вы отсюда подобру да поздорову, пока беды какой не приключилось. Не буду я вам шить. И ногой сгоряча топнула.
Она вдруг как захрипит: - Мамаааша! Не бууудешь!
А потом как засмеется, ей Богу, у меня душа в пятки ушла!
- Смотри, - говорит, - деточка, пожалеешь. Быть тебе страхолюдиной чешуйчатой, по земле ползать, горе мыкать за то, что мне не помогла. А вновь обратишься, если полюбит тебя такую какой дурак.
И пальцами щелкнула.
Поначалу я на помойках побиралась. Все больше по ночам. Внешность у меня больно приметной сделалась – захочешь, не пропустишь. Поймали бы, в клетку сунули, а то и прибили бы. Домой соваться и не думала – стариков жалко было.
Париж город большой, но голодный. Тут и крысы на помойках везде свои. А у меня никого. Ну, то есть, из этого круга.
Помыкалась я так осень, чуть не издохла, а потом попала в плохую компанию. Кормили через раз объедками, били даже. Дурные были люди, злые и хитрые. Я-то в чистоте росла, мне их делишки в диковину были. Помогать им приходилось, врать не стану, замарала лапы. А что делать было, кому я такая была нужна. Есть-то хочется. Люди опять же. Так бы может и сгинула среди них, да только случай все перевернул.
Хозяин тогда дело задумал, решил заманить в нашу конуру кого-то важного господина и обчистить его как липку. Я до вечера сидела на чердаке – мне днем спускаться не разрешали, а когда сползла, у них все уже сладилось. Старик, которого они поймали, мне понравился. Руки связаны, комната полна головорезов, а он сидит спокойно и не боится. Я такие вещи носом чую. Как меня увидел, удивился, а потом заулыбался и голову ко мне склонил, будто сказать чего захотел. В общем, решила я ему помочь. Подумала, пусть даже убьют, а я хорошего человека спасу. Много сделать не удалось, но я ему с веревкой подсобила - перегрызла. Он бы ее всю ночь пилил монеткой своей.
Потом легавые нагрянули. Старик тот дал деру. Хозяин с хозяйкой думали вывернуться, да не удалось – накрыли всю шайку. И меня с ними взяли. Тогда-то я его и увидела.
Красивый он был, загляденье. Высокий, вороной масти и весь как огонь. Ох, как я пожалела тогда о себе прежней! Я ведь когда-то хорошенькой была. А он как меня увидел, вытаращился и велел везти в участок.
Продержали меня в клетке всю ночь и следующий день. Люди какие-то ходили на меня смотреть, охали. Будто я медведь в цыганском зверинце. Но воды поставили и бросили хлеба. А вечером он пришел. С каким-то надутым господином.
Тот зыркнул на меня глазом. – Это, - говорит, - что такое?
Мой пригорюнился. – Ящерка, - отвечает. - Должно быть с «Сен-Пьера», господин Жиске.
А я хочу сказать «никакая я не ящерка, я Женевьев» и не могу, будто песка в горло насыпали. Я ведь и разговаривать по-человечески не разучилась, да только никто о том не знал.
Надутый скривился и пальцем в мою сторону ткнул.
- Избавьтесь от этого, Жавер.
Мой вытянулся, сюртук свой одернул и говорит:
- Как скажете, господин начальник.
Через минуту начальника этого и след простыл, а мой мне веревку на шею накинул и повел к реке, вроде как прогуляться. Поначалу мы молча шли, а потом он разговорился.
- Господин Жиске, мой начальник, велел от тебя избавиться. Я бы тебя пристрелил, да мне пороха жалко. Думаю тебя утопить. Ты, верно, плавать умеешь?
А я не умею! Головой замотала, а он в мою сторону и не глядит, шагает себе. Ох, как же страшно мне тогда стало.
Дошли мы с ним до набережной. Он веревку с моей шеи снял, обхватил он меня поперек живота и поднял. Какой же он был большой и сильный! Я зажмурилась, думаю – все, конец, сейчас пойду ко дну камнем. Минуту жду, другую, а ничего не происходит. Я глаз приоткрыла, вижу, смотрит он на меня, а у самого губы дрожат.
- Нет, - говорит. - Тяжелая ты, мне с тобой не справиться. Пойдем-ка лучше домой. Я за тобой пригляжу.
Тяжелая я ему. Жюль мою талию ладонями обхватывал, а руки у него не мужские, маленькие и слабые.
Нацепил он на меня опять петлю эту и повел к себе домой.
Жил он бедно. В комнатушке своей бросил тряпку – старое какое-то шмотье - на пол и пальцем мне указал – мол, знай свое место. Потом миску поставил с водой и другую с супом каким-то тухлым. Я уж на что неразборчивой тогда была, а суп этот есть не стала.
А тряпка та им пахла. Сладко мне было на ней спать.

Так мы и зажили.
Утром он на работу, а я дома, по хозяйству кручусь. У него до того женщина какая-то убирала, а теперь значит я. Через пару недель приноровилась я на задних лапах по дому скакать, уже и прибраться могла и сготовить чего. Вечером он домой возвращался, иной раз и выгулять меня мог. Он и дверь не запирал, я всегда сама выйти могла. Жили мы можно сказать душа в душу, он со мной даже разговаривал иногда. Бывало, жаловался, точно как мой папаша – мол, времена теперь не те, что прежде и жизнь другая, скверная.
Через неделю-другую он мне и имя дал. Звал меня Пети. Ласково так.
Все вроде было хорошо, да только скоро ослабела я очень. Мой почему-то думал, что меня овощами нужно кормить да хлебом. Я и до того не жировала, а теперь на капусте да на морковке и вовсе не жизнь. А как ему объяснить не знала. Он ведь и подумать не мог, что я и понимаю все, да еще и разговаривать умею.
В общем, заявился он как-то вечером домой, довольный и опять с кочаном этим зеленым. На меня прямо помутнение какое-то нашло. Встала я на задние лапы, передние в бока уперла и:
- Мяса, - говорю, - хочу.
Он как стоял, так и сел. Рот открывает и закрывает, а рукой за голову держится.
Я платок намочила, чтобы ему ко лбу приложить, а он руками замахал и к двери пополз.

Объяснила я ему с грехом пополам, что ничего во мне страшного нет, а все это – чешуя, хвост да разговор человечий со мной от опытов. Он тут же в себя пришел, начал допрашивать.
- А до того ты кем была?
- Кем, кем. Рыбой вроде. Не помню я.
- Надо же.
Меня на радостях и повело, решила приукрасить.
- Студент это был. Доктор. Тот, что опыты на мне ставил.
Мой тут же подбородком в воротничок уперся, уставился исподлобья.
- Кто такой? – спрашивает.
- Франкенштейн, - отвечаю (это докторишка какой-то из английского романа, мне Софи, подружка моя, рассказывала). – Иностранец. Уехал давно.
Он сразу успокоился, процедил: - Умников кругом развелось!
И вновь все потекло как прежде. Разве что еще душевнее нам с ним теперь было. Мой мне теперь к капусте бараньи котлетки таскал.
Бывало, что и помогала я ему по работе. Он меня попонкой прикроет и на угол посадит - выслеживать кого. А сам каждую минуту бегает - проверяет, как я слежу. Беспокоится, стало быть.

Старика, который в ловушку к хозяину тогда попал, я позже нашла. Мне еще в хозяйском притоне показалось, что он моего знает откуда-то, давно знает. Решила я к нему присмотреться, может разведать чего. Нашла я его, старика Жаном звали, по запаху. Садик у него был красивый, трава высокая и цветы кругом. Спрятаться легко.
Он как меня увидел, опять заулыбался и рукой поманил – добро пожаловать, мол. У меня на сердце потеплело. Хорошего человека сразу видно. Он меня в тот день клубникой кормил и по голове гладил. Я уж и забыла, как это у людей бывает, когда по-человечески, с лаской друг к другу.
Жил он с дочкой. Девчушка хорошая была, только глупая очень, не понимала какой ей человек в отцы достался.
Я к дядюшке Жану тайком бегала, разговаривали мы с ним много. Тайн у нас друг от друга не было, как у добрых друзей – я ему про старуху-ведьму рассказала, а он мне про каторгу. И про моего много рассказывал. Не всегда хорошее, но честно.

не бечено, потому что реально времени не было)

[Гость]

продолжение

Все было хорошо, а потом грянуло. Беспокойное то было лето, город гудел. Мой дома появлялся на час, на два - еду приносил, а потом опять убегал на службу эту свою. А потом однажды пропал.
Сутки его не было. У меня сердце не на месте – чувствовала, что что-то не так, плохо ему. Не выдержала я тогда, побежала к Жану. Думала помощи попросить, не идти же в участок справляться, а его и самого дома нет.
Помню, сижу в саду у скамеечки, лапы чешутся, сердце ноет, что делать ума не приложу. А потом гляжу, подкатывает экипаж, а из него оба красавца вылазят, чуть не в обнимку. Мой на улице остался, а дядюшка Жан к дому пошел. Увидел меня, улыбнулся, грустно так. Ну, говорит, дочка, пришло мое время. Наклонился и рукой меня по голове погладил. Я глаза перевела, смотрю - мой стоит у ворот, в глазах молнии сверкают, аж трясется весь. А потом повернулся и побежал.

Нашла я его. На мосту. Мы там раньше… ну, в прошлой жизни, с Жюлем гуляли. Не хочу о нем вспоминать.
Стоит. Белый весь, руками в решетку вцепился и шепчет себе под нос: – Все отнял. Честь, жизнь, а теперь еще и Пети сманил… Святоша!
Мне Жан обо всем рассказал. И про баррикаду и про то, как мой его отпустил.
Я как увидела его такого... Подскочила, поднялась на задние лапы и как закричу: - Ты куда полез?! Ты обо мне подумал?!
А он надулся, отворачивается, глядеть на меня не желает.
- Уходи Пети. Вальжан о тебе позаботится. А я не могу. Я даже о себе не могу…
Ох, как я рассердилась! Как застучала лапами по его груди! Вот бы, думаю, мне сюда скалку. А потом вдруг как зареву, в ту же грудь и уткнулась мордой. Он весь как струнка был, дрожал, а тут вроде отпустило его. Сел прямо на землю и к ограде прислонился. Ну, мне-то не привыкать, я рядом пристроилась. Он поначалу тихо сидел, но скоро обнял меня и давай по голове гладить, да за ухом чесать.
- Пети, - говорит, - я дурак.
А потом наклонился и поцеловал меня в лоб.
А я чувствую что-то не так. Смотрю – ба, лежу у него на коленях в чем мать родила, одна его ручища у меня на голове, другая на груди. Он как углядел меня в таком виде, подскочил как ошпаренный, и глаза у него сделались как плошки. Дурачок. Все никак не привыкнет. Мамаша мне всегда говорит, хочешь сохранить мужчину, удивляй его, не давай ему размякнуть.
- Пети?!
- Женевьев. Я тебе потом все расскажу.
В общем, завернул он меня в свой редингот и домой понес. И этой ночью я, понятное дело, не на полу спала.
Дальше еще много чего было, а я теперь мадам инспекторша. Софи умирает от зависти, старики мои счастливы, а Жюль и на пушечный выстрел не подойдет – боится.
Я думала, мы собаку заведем, но Ксавье шибко против. Говорит хватит с него приключений, стар уже.
А то, что я рыбой назвалась, он мне давно простил. И тот английский романчик мы с ним потом вместе читали. Такие там страсти!

[Гость]

Автор с ихтиостегой, как здорово!!! Офигенный фик!

[Гость]

Какая прелестная сказка) И вариант с "Ксавье" мне больше всех нравится) Правда, мне немного "сказочный" язык царапал, нереалестично он почему-то из уст ихтиостеги звучит-_-

[Гость]

в общем, если кто-то захочет сказать, что хочет уебать мне и двум другим комментаторам с ноги за наши комментарии в 4.13 - ю ар велкам.

[Гость]

ей-богу, это выглядело бы более верибельно, даже если бы Грантер в полнолуния превращался в красавца, потому что его покусал Монпарнас. (отсюда: lesmisfest.diary.ru/p188255160.htm? )

Я ВАС ОБНЯТЬ ЗА ЭТО ХОЧУ, КОММЕНТАТОР

[Гость]

Слушайте, а ведь это действительно тот же автор, что и в 4.25! Сам сказал.

[Гость]

Вброс.

[Гость]

Я ТЕПЕРЬ ХОЧУ ПРО ЭТО ТЕКСТ

[Гость]

Но я действительно удивлена восторженными комментариями в этом исполнении.

[Гость]